Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР .

Причем наиболее близкие к большевикам «выдвиженцы» были типичными «разночинцами». Среди них: воспитанник «царского сатрапа» Т. Рыскулов – председатель ТуркЦИК; аульные учителя А. Асылбеков – второй секретарь Казобкома и С. Сейфуллин – председатель СНК. К ним же относились Н. Нурмаков – председатель СНК, У. Кулумбетов – председатель КазЦИК, руководитель НКВД – писарь-переводчик А. Айтиев и другие. О какой-либо «революционной и пролетарской закваске» не могло быть даже речи. И поскольку в восточных обществах «бастык»-начальник априори выступал в качестве особо уважаемого человека, носителя высшей мудрости, то бюрократия республик быстро превратилась из инструмента власти в само ее воплощение. Поэтому в советской Средней Азии и Казахстане процессы «бюрократизации» прошли гораздо быстрее, чем в европейских районах СССР, поразив общественные институты на полную глубину.

Таким образом, советская восточная бюрократия являла собой не систему номенклатуры, а «именно возрождение байства, «бастычества», когда начальник рассматривался и утверждался в роли «патриарха» – уважаемого главы учреждения-семьи»[18]. В республике «возник новый тип лидера – «советский бай», персонаж, известный по кинофильмам об итальянской мафии, с це­лованием рук и клятвами в верности боссу». По своей внутренней сути советская элита Казахстана оставалась «байской, протобуржуазной, родо-племенной...». И все- таки реальная власть находилась в руках третьей группировки, которую олицетворял первый секретарь ЦК Казахстана Мирзоян, и он не собирался ее уступать. В шифрограмме от 13 июля 1937 года он сообщал на имя Сталина:

«Во время съезда Компартии Казахстана кандидатура председателя Казахского ЦИК тов. Кулумбетова после длительного обсуждения на пленуме съезда тайным голосованием была провалена. Основным мотивом отвода и провала был факт перехода в 1919 году тов. Ку­лумбетова с оружием в руках на сторону врага... После съезда ряд арестованных участников контрреволюционной рыскуловской и нурмановской организации показывают на Кулумбетова как на одного из активных участников этой национал-фашистской организации. Возможно, в ближайшие дни следствие покажет необходимость ареста Кулумбетова. Мы считаем совершенно необходимым освободить Кулумбетова от обязанностей председателя ЦИК...».

Армянин Левон Исаевич Мирзоян стал секретарем ЦК КП(б) Азербайджана в 1925 году, а с 1929 года был секретарем Пермского окружкома, затем он – второй секретарь Уральского обкома партии. Его назначение на пост первого секретаря Казкрайкома произошло в феврале 1933 года. Перебравшись с Урала в Казахстан, он перетащил с собой большую группу партийных чиновников из Свердловска, и на февральско-мартовском пленуме ЦК Сталин прокомментировал этот факт как проявление групповщины в ущерб местным национальным кадрам.

Тем не менее, Мирзоян не лишился своего поста, и в период чистки 1937 года именно он определял всю репрессивную политику в республике. В заявке на лимиты только по «уголовно-кулацкой» операции он запросил санкции на репрессии в Казахстане 6749 человек, из которых 2346 будут расстреляны. К концу года он сместил с постов и подписал приговоры на расстрел «как врагов народа почти всех первых руководителей республики и областей, многих государственных и общественных деятелей Казахстана».

Поэтому почти закономерно, что после январского пленума ЦК ВКП(б) 1938 года, осудившего перегибы при исключении членов партии, карьера Левона Исаевича прервалась. 15 мая Мирзоян получил телеграмму с предписанием «в трехдневный срок сдать дела» испол­няющему обязанности секретаря Н.А. Скворцову и «выехать в распоряжение Политбюро». Погрузив в салон-вагон вещи и мебель, Мирзоян отправился в Москву. Он был снят с поезда и арестован в Коломне, а 26 февраля 1939 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР «за допущенные искажения политики партии»

ретивого Мирзояна расстреляли в Лефортовской тюрьме. Однако в 1956 году Хрущев реабилитирует партократа – как «жертву сталинских репрессий».

Сегодня даже трудно установить: кто из лидеров местных группировок был действительно лоялен центральной власти? У кого из них было меньше замазано рыльце в националистическом пуху? Хотя после революции и Гражданской войны на официальном уровне представители власти в национальных республиках демонстрировали приверженность коммунистической идеологии, это было лишь маскировкой. Они не были «пламенными большевиками». Занимая высокие посты первых секретарей нацкомпартий, крайкомов и обкомов, они образовали собственные кланы из преданных людей.

Подобные родоплеменные связи были характерной особенностью всех среднеазиатских, кавказских, закавказских и автономных республик. К примеру, еще в Туркестанской губернии Российской империи существовали самаркандско-бухарский, ферганский, ташкентский и кашкадарьинский кланы. Самаркандско-бухарские клановые элиты, исторически происходящие из центров Бухарского эмирата – Самарканда и Бухары, сохранили свое влияние и при советской власти.