Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР .

И началась грязная кампания по дискредитации вождя советского народа 25 февраля 1956 года, когда на закрытом заседании XX съезда при гробовом молчании и без обсуждения Хрущев огласил доклад «О культе личности», написанный его клевретом Поспеловым. В докладе не было ни одного правдивого аргумента. Построенный на грубом передергивании фактов и извращении событий, он был наглой фальсификацией истории, выворачивающей ее логику наизнанку. Подлость состояла в том, что, «обвинив» Сталина в проведении якобы «необоснованных» репрессий, Хрущев реабилитировал именно тех партийных чиновников, которые, участвуя в работе троек, допустили произвол в процессе чистки.

В числе дюжины одиозных партократов, ставших на полусотню лет объектом культового поклонения «детей оттепели», были названы Чубарь, Рудзутак, Косиор, Постышев и Эйхе. При этом Хрущев не сказал ни слова ни об одной из массовых операций. Как и о том, что пер­вая реабилитация невиновно осужденных была проведена еще перед войной. После назначения на пост главы НКВД СССР Л.П. Берии в 1939-1940 годах были освобождены из мест лишения свободы и реабилитированы 837 тыс. человек[98]. В том числе за 1938-й и первую половину 1941 года было освобождено в процессе следствия судами и Особым совещанием 146757 незаконно арестованных. Освобождены были живые люди, а не «мертвые души».

Вместо констатации этого – руководствуясь классическим принципом Геббельса «чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят», – пропаганда растиражировала шизофренический бред некоей Шатуновской, заявившей, будто бы «с 1 января 1935 года по 3 июня 1941 года было арестовано 19 млн. 840 тыс. «врагов народа», из которых «7 млн. было расстреляно». Но Хрущев не случайно оклеветал Сталина и реабилитировал негодяев. Из всех партийных чиновников своего времени именно он был самым ярым организатором и руководителем репрессивной политики.

В записке Комиссии ЦК КПСС от 25 декабря 1988 года по изучению материалов репрессий указано: «Н.С. Хрущев, работая в 1936–1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года – первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников... Он, в частности,

сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссо­вета, Московского обкома партии. И к началу 1938 года из 38 секретарей МК и МГК избежали репрессий лишь трое. Из 146 секретарей горкомов и райкомов были арестованы 136, а также многие руководящие советские, профсоюзные работники, руководители предприятий, специалисты, деятели науки и культуры. Всего за 1936- 1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55741 человек.

С января 1938 года, когда Хрущев возглавлял партийную организацию Украины, там было арестовано 106119 человек. В 1939 году было арестовано еще 12 тысяч, а в 1940 году – около 50 тыс. чел. Всего за 1938–1940 годы на Украине было арестовано 167565 человек. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта. Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения.

По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 год, было дано согласие на репрессии 2140 человек из числа республиканского партийного и советского актива»[99]. То есть в целом Хрущев причастен к арестам по меньшей мере 223 297 человек.

Участие «бешеного Никиты» в организации репрессий продолжилось и позже, когда в декабре 1949 года он вновь занял пост первого секретаря Московского областного и городского комитетов партии, одновременно став секретарем ЦК по кадрам и куратором МГБ. Уже на следующий год он сумел протолкнуть на должность заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК украинца Семена Игнатьева, с которым Хрущев был знаком с 1935 года, когда тот начал работать в промышленном отделе ЦК. Их связь во­зобновилась в 1947 году, после назначения Игнатьева секретарем по сельскому хозяйству, а затем вторым секретарем ЦК КП Белоруссии.