Спасла на свою голову

— Вечером будет у вас. — Неожиданно вместо привычного «мы в процессе» ответили мне.

Отлично. Просто прекрасно.

— Свободны. — Веско обронила я еще через пару пролетов.

Я вообще довольно быстро привыкла к власти, хоть и старалась себя одергивать.

— Мне надо в кабинет зайти. — Сообщили мне аккурат, когда до нужной двери оставалась пара метров.

— Да без проблем.

Пока жених копошился в куче документов у себя на столе (бюрократия, ага), я размышляла над тем, как все складывается. В этом мире у меня все получалось легко, без особых препятствий. Несомненно, свою роль сыграло мое положение: будущая королева — довольно таки весомая фигура; без этого добиваться своего пришлось бы дольше и сложнее. Хотя, я не влезаю в международную политику, что не может меня не радовать, а во внутренней особо палки в колеса не повставляешь. В смысле, большинство потенциальных недовольных либо уже казнены, потому что их участие в заговоре против короны подтвердилось, либо ожидают казни по той же причине, либо под следствием, опять таки поэтому. Мои размышления были прерваны звуком на засов двери. Я удивилась, но виду не подала.

Неор со своей хищной грацией приблизился к месту моего стояния.

— Чтобы ты там не придумала у меня есть предложение получше. — Сообщили мне, притягивая к себе.

Полный страсти и голода поцелуй был прерван. Грубо и бесцеремонно. В дверь ломились, будто тараном, все то время, что мы оправляли сбившиеся одежду и волосы, пытались выровнять дыхание и унять сияние бешенства в глазах.

Неор открыл дверь, там был едва дышащий ревв из стражников, который на выдохе сказал какое-то слово, которое я не разобрала. Виновато оглянувшись на меня, Его Величество покинул свой кабинет. Я пялилась на дверь какое-то время и тоже его покинула.

Через час я, сохраняя злобно-веселый настрой, ввалилась в клинику. Главный лекарь, видимо, еще не отошел от моего визита утром, хотя я видела, как тут и там выносят старые тряпки, гордо именуемые «постельными принадлежностями», выскребают до светла деревянные полы и отбивают неплотно пригнанный камень в купальнях.

— Соберите весь лечащий и анализирующий персонал в подвале. — Спокойно проговорила я, после взаимных расшаркиваний.

В подвале находилась лаборатория и морг. Это были два отдельных огромных зала, которые немного пугали меня своим величием — потолки были около четырех метров, сводчатые, стены из мягко сияющего арзора[6], огромное количество каменных столов и стеклянных пробирок, реторт и прочего оборудования.

В углу лаборатории и морга, создавая отверстие в стене, было углубление (почти бассейн), где плескалась кровь, которую брали для анализов, туда же выходили трубы из операционных, которые служили кровепроводом.

Когда в помещении собрался вообще весь персонал, включая ремонтников, спешно вызванных для исполнения моего списка, я проникновенно обвела всех тяжелым взглядом и, громко цокая подкованными сапогами, в полной тишине прошагала к этому бассейну.

— Вот это, — я веско указала пальцем на емкость, — я вижу в первый и последний раз. Вы, лекари, должны себе представлять, что можно сделать, если иметь в распоряжении чью-то кровь. По вашей вине могут пострадать ваши больные и наличие этого отходника — самая что ни на есть халатность. Сейчас я покажу всем заклинание, которое уничтожит все до последней капли.

Дальше началась скучная матчасть — я чертила в воздухе сияющие символы, показывая схему потоков, рассказывая что и как и по буквам проговаривая слова нужного заклинания. Когда я закончила, сама показательно сожгла все содержимое бассейна и подошла к столу с пробирками.

— Этот материал отработан? — Уточнила я у лаборанта.

Тот, бледнея, кивнул.

— В стекле этого делать нельзя. — Накинув сферический воздушный купол, чтобы никого не повредить, я продемонстрировала величину осколков, на которые разлетелась пробирка.

— Если я еще раз увижу, что отработанная кровь не была уничтожена, разбираться долго не буду. Это понятно? — Нестройный согласный хор был мне ответом.

Беседу на эту тему мы с Левалем провели некоторое время назад и он взялся известить все больницы, кроме нашей главной клиники, в которую мне надлежало явиться лично. В общем, мне нравилось думать, что такое решение поднимет уровень безопасности тех, кто доверил свое здоровье лекарям.

Работа над местным здравоохранением захватила меня как никакая друга за две жизни, и я была намерена ее закончить.

Уже во дворце оказалось, что мне совершенно нечего делать. То есть, переносить знание я опасалась в большем объеме, чем сейчас на каждый день, потому что если перестараться, адски болела голова и еще сутки я вообще ни на что способна не была. Кушать не хотелось, спать хотелось, но рано, советники с моими реформами передергиваются, едва меня завидев, читать мне не хочется, чем заниматься-то? А потом я поняла: у меня же летом свадьба, да не абы какая, а королевская.