Спасти Одетту

ШМЯК! С таким звуком я всем туловищем приземлился на мышь. Раздался панический писк, и я почувствовал себя просто гадко. Не нравится мне это. Совершенно не нравится. Нет во мне этой грубости и неотесанности. Я тонко чувствующая натура, и держать в нежных лапках окровавленную мышь не по мне.

– Извини! – воскликнул я. – Я не собираюсь тебя есть. Не нужно меня бояться.

Я чувствовал, как бешено билось подо мной мышиное сердце. Уму непостижимо, как у такого крошечного существа может быть такое громкое сердцебиение.

– С тобой все в порядке? – спросил я. ЧТО ЗА ГЛУПЫЙ ВОПРОС! Как у мыши может быть все в порядке, если на нее сверху всей тушей навалился зверь, превосходящий ее по размеру где-то в двадцать два раза! Вот честно – вряд ли тут кто-то радостно ответит: «Ясное дело, приятель, все лучше некуда».

Слегка приподнявшись, я изогнул спину и дотянулся мордой до мыши, смотревшей на меня испуганными глазами.

Я очень осторожно ухватил ее зубами за шкирку и отнес в сторонку. Она совсем не шевелилась и не издавала ни писка.

«Ай-ай-ай, неужели я ее нечаянно уб…» – Мысль была такой ужасной, что я даже не смог додумать ее до конца. Это было просто невыносимо.

Я поспешно выскочил из сарая и бросился к дому через двор, по пути наткнулся на нескольких гостей, которые таращились на меня с отвращением (логично: кот с полумертвой мышью в зубах – зрелище не очень-то праздничное и совсем неаппетитное), и, запыхавшись, добрался до Кириной комнаты.

Там было пусто – очень кстати. Не хватало еще, чтобы Кира решила, будто я подался в мышеловы – или, хуже того, в мышееды. Нет, это выставило бы меня в плохом свете. И пусть мы с Кирой с самого приезда в усадьбу проводим вместе куда меньше времени, чем обычно, потому что она вечно торчит на конюшне, все равно она моя самая лучшая подруга из всех людей и, надеюсь, таковой и останется. А увидеть меня с полудохлой мышью в зубах наверняка стало бы для нее шоком.

Положив мышь в пустующее Одеттино гнездышко из одеял и подушек, я стал внимательно ее осматривать.

Повреждений я не заметил. По крайней мере, снаружи. Крови нет, шкурка цела, ни единой царапины. Глаза ее по-прежнему были широко открыты, а сердце бешено и громко билось. Кажется, пронесло – мышь выжила и вполне уцелела, хоть я и навалился на нее всем весом.

– Мышь? Але, мышь? С тобой все в порядке? – осторожно спросил я.

Она недоверчиво взглянула на меня:

– Ты действительно меня об этом спрашиваешь?

Я вздохнул с облегчением. Жива! И даже разговаривает. К счастью.

– Да, конечно, – ответил я.

– Ну ты и гад! – принялась ругаться мышь. – Это какая-то чудовищная низость! Конечно, я слыхал о кошках, которые играют с добычей, пока не замучают ее до смерти. И о тех, что мышей не едят, а лишь надкусывают. Отъявленные кошачьи мерзавцы и подлецы. Но кошка, которая коварно нападает на бедную невинную мышь, чтобы потом спросить, все ли у той в порядке – ну это просто неслыханно!

Мышь была просто вне себя от возмущения. Пора было внести ясность. Нечего приписывать мне лишние злодейства.

– Я вовсе не собираюсь мучить тебя до смерти или надкусывать, и даже лапой не трону. Я не любитель живого корма. Напротив, я его вообще не приемлю. Все, что мне от тебя нужно – узнать, где находится моя подруга.

– Серьезно?

– Разве я похож на кота, который настроен шутить?

Мышь покачала головой:

– Нет, абсолютно не похож.

– Вот именно, потому что мне не до шуток. Я Уинстон Черчилль, и мою подругу Одетту, прекрасную белоснежную кошку, которая в любой момент может родить наших котят, судя по всему, похитили и удерживают где-то в плену твои сородичи. Если расскажешь мне, где именно, или договоришься, чтобы ее отпустили, ни один волос с твоей мышиной шкурки не упадет.

Мышь задумалась. Это было видно по крупной морщине, которая появилась на ее лбу.

– А что, если я откажусь?

Как?! Этот мышонок со мной еще и торгуется?! В его-то положении?! С ума сойти!

– Тогда я передам тебя местным кошкам, они будут рады вкусному обеду.

Довольно жестокие слова и ужасно низкая угроза – но не мог же я позволить ему водить меня за нос.

– Ладно-ладно, – тут же пошел он на попятную. – Я понял. Мы с тобой в одной лодке. Меня, кстати, зовут Фред, и я тоже многодетный отец.

Фред. Имя вроде бы ничего. К тому же он отец семейства – это сразу установило между нами какую-то связь.

– Раз так, Фред, значит, ты наверняка понимаешь мое отчаяние. Я болен от беспокойства за мою Одетту, и я знаю, что за ее исчезновением стоят мыши. Поэтому будь добр, расскажи мне, где вы ее держите!

Фред пожал узенькими плечиками:

– Слышал эту историю, но не имею к ней никакого отношения, правда, ты должен мне поверить. Я ведь муж и отец, да и живу-то вовсе не здесь, не в усадьбе. Я – мышь-полёвка, а сюда забежал лишь затем, чтобы раздобыть немного овса для моих малышей. Сам я стараюсь по возможности избегать всяких опасностей, потому что непременно хочу увидеть, как вырастут мои дети. За этим стоят совсем другие мыши. Как бы то ни было, у них имелась причина так поступить с той белой кошкой, которая, вероятно, и есть твоя Одетта.