Спасти шпиона

— Амир-сука давно бы в земле гнил… Да и вообще… Порядка в стране стало бы больше.

Леший замолчал. Выпили.

— Значит, воевал там, на Кавказе? — спросил Миша немного погодя.

Леший сморщился и кивнул.

— Хвалиться нечем. Что я там был, что меня не было… На уровень говна не повлияло. Вон, смотрел новости? На днях в Шатое очередной БТР на фугасе спалился… А там комполка наш бывший, он в Генштабе сейчас, приехал в родной полк с наградными листами, ребят поздравить… И — ёбс!.. Вот так. А Амир по «Аль-Джазире» интервью раздает… Все как было, так и осталось, один бардак, и ничего хорошего.

— Что бардак — это точно, — подтвердил Миша. — И везде война. В Чечне одна, в Москве другая…

Он подцепил вилкой сардину из банки, положил на хлеб, размял, положил сверху пару оливок и целиком отправил необычный бутерброд в рот. Леший отметил, что не видел, чтобы кто-нибудь так ел.

— У нас на побережье тоже война. «Черные» понаехали, а еще москвичи ваши, и питерцы там всякие, ростовчане… Недвижимость скупают, ох…ли просто, как козлы в огороде. К тетке моей двоюродной тоже «купцы» явились из агентства: продай и продай. Целый месяц хороводы водили, жить не давали. А у нее домик на лимане, три комнатки, пристань своя… Ну, короче, она «купцов» этих послала. И тут же по ночам звонки начались какие-то дурацкие: спать, говорят, полезно на улице, под открытым небом, а то, не ровен час, подпалит кто-нибудь дом, изжаришься вместе с ним… В милицию ходила, а они ей: так а че ты халупу свою не продашь, че людей искушаешь?.. Пришлось самому вмешаться.

— И что? — спросил Леший.

Миша посмотрел на него, словно не понял вопрос.

— Что, что. Взял сканер у дружбанов… Запеленговал мудаков этих. Они не особо и прятались даже, гады, поох…евали там совсем от безнаказанности. Пока они страшилки свои тетке впаривали, мы уже на месте были. Утоптали их хорошо, потом в лодку, на море отвезли… это под утро уже, пакеты им на головы надели, в воду окунули, пока они по уши не обосрались… Ну а потом в поезд усадили, «Керчь-Дагестан». И все. Больше тетку никто не трогал.

— Резко ты вопросы решаешь, — хмыкнул Леший. В его голосе прозвучало неподдельное восхищение. — Запеленговал, утоптал, усадил…

— Да нормально. А что мне с ними было делать? В милицию отвести? Или вообще не обращать…

— Так это что, дагестанцы были? — спросил Леший. — Откуда там дагестанцы? У вас ведь татары погоду делают?

— Да у нас всех хватает, — неопределенно ответил Миша, разглядывая что-то за спиной Лешего. Потом ловко поднялся без помощи рук, словно взлетел над полом, и подошел к плите. Внимательно рассмотрел огрызок вентиля со следами ножовочного полотна, принюхался.

— У тебя газовый вентиль сорван, — сказал Миша. — Тоже твои гости постарались?

Он посмотрел на Лешего.

— Да ерунда. — Леший наполнил стаканы. — Я уже звонил в аварийку. Они меня от магистрали отключили, чтобы не рвануло. Должны на днях заменить… Садись, не парься.

— Все в порядке, значит? — сказал Миша, усаживаясь на место. — Смирение и кротость, говоришь? Бьют по левой щеке — подставь правую? Ну-ну…

Он соорудил еще один бутерброд с рыбой и оливками. Леший сосредоточенно возил сигаретой в блюдце, заостряя тлеющий кончик.

— Да ничего я не говорю.

Леший поднял глаза.

— Ты прав, есть у меня одна проблема.

Он вкратце рассказал о находке николаевских рублей и неприятностях, последовавших за этим. Миша снова встал, словно бурлящая внутри энергия не позволяла ему долго сидеть на одном месте. Он хотел пройтись по кухне, но здесь было слишком тесно, и он просто остался стоять на месте, высокий, мощный, воткнув огромные накачанные ручищи в карманы.

— И что думаешь делать? — спросил он.

— Пока не знаю, — сказал Леший. — По крайней мере, до сегодняшнего вечера не знал. Ну, а сейчас… Вот ты бы что сделал?

— Как что? — удивился Миша. — Давить в пыль их надо. Уничтожать. Или ты думаешь, оно все само собой рассосется?

Леший посмотрел на свой погасший уже окурок, похожий на остро оточенный карандаш.

— Нет, не рассосется, — сказал он. — Но ведь это уголовщина. Одно дело там, в горах, а другое… — Он помотал головой. — Я так не умею.

— Ты что, ничего не понял? Они такие же гады, шакалы, как твой Амир. Чем они лучше? Все, что умеют, — грабить, убивать, насиловать, ничего другого. Только они не где-то там, за Кавказским хребтом, а в твоем родном городе, ходят по твоим улицам, гадят здесь, в твоей квартире, у тебя под носом. И ты еще сомневаешься?

Лицо Лешего потемнело.

— Нет, я не в этом смысле… Но там мы играли в открытую: вот наши, вот они, побеждай или умри… Но никто потом не назовет тебя уголовным преступником и алиби не потребует… Я не знаю, как выкручиваться здесь, понимаешь?

— А-а, вот в чем дело, — сказал Миша и замолчал.

Леший встал и подошел к окну. За окном во дворе послышался звук автомобильного двигателя, потом донеслись голоса и тупой «умцающий» звук автодинамиков. Кто-то резко надавил на сигнал и долго не отпускал. Леший глянул на часы: половина второго ночи.

— Ты, я вижу, парень крутой, — произнес он. — Можешь мне помочь? Я в долгу не останусь.