Спасти СССР. Манифестация II

Загранкомандировка! Это волшебное слово звучало, как исполнение желаний, как сбывшаяся мечта. Пускай не Париж, а всего лишь Рабат, но и столица Марокко принадлежит к той половине мира, где не чтят Маркса с Лениным.

Честно говоря, даже столица Франции не слишком впечатлила подполковника медслужбы. Да, Эйфелева башня ажурна, а Большие бульвары широки… и что уж говорить о «Галери Лафайетт»! Но, если разобраться, хорошенечко покопаться в душе, то выяснится, что самым памятным ощущением в той поездке стало само соприкосновение с нездешней жизнью, запретной, а оттого влекущей.

Чем жили парижане в обычной уличной толпе? Как они справлялись с «эксплуатацией трудящихся»? Где тут богач, а где бедняк?

Память услужливо вытолкнула на поверхность сознания образ молодого человека, встреченного на углу Риволи – расхристанного, в вытертых джинсах и простецкой куртке. А он кем был, вообще? Пролетарием? Студентом? Безработным? А тот, что сноровисто обогнал молчела, юркий мужичок лет тридцати с лишком, в аккуратном костюмчике, при галстуке и с «дипломатом» в руке? Какой-нибудь… этот… клерк? «Белый воротничок»? И каково ему работать на хозяина, выслуживаться перед боссом? Хотя у французов иное слово в ходу – патрон. Хрен редьки…

– Влезешь… ты у меня влезешь! – пыхтел Генка Марьянович, заталкивая на полку сумку, пухлую, как шар.

– Ты нам самолет не заломай! – хохотнул Валиев, жмуря чуть раскосые глаза, отчего те ужимались в щелки.

– Не боись…

Ручная кладь сопротивлялась недолго.

– Ну, что я говорил! – Геннадий рухнул в кресло с видом триумфатора.

По проходу, туманно улыбаясь, ловко прошагали трое молодых мужчин среднего роста и неприметной внешности, в одинаковых костюмах, серых в полоску.

Иннокентий чувствительно пихнул в бок Соколова, и зашептал, давясь хихиканьем:

– Те, наверно… о ком Цветков… многозначи-ительно… молчал!

– Наверно, – ворчливо отозвался Владимир…

…Буквально за день до отлета, когда все пять делегатов, взмыленные и взъерошенные, бегали по высоким кабинетам, утрясая формальности, капитан Цветков, несший и опасную, и трудную службу контрразведчика в ВМА, зазвал их к себе «на чай».

Что удивительно, чаепитие действительно состоялось, и заварка была на диво ароматной, в меру вяжущей и терпкой. Разумеется, «великолепная пятерка» явилась без опозданий, и в полном составе – звания обязывали.

«Контрик», в общем-то, человеком был не вредным, никогда не цеплялся зря. Он и контакты заводил легко и просто, располагая к себе людей. Никаких въедливых вопросов – что вы, как можно? Так только, поболтает с тобой о том, о сем, а ты потом крякаешь в изумлении – надо же, сам разговорился! Всё, что Роман Иванович хотел услышать, и даже больше, выболтал!

Возвращаешься к себе, и языком цокаешь уважительно – школа!

Цветков рассадил всех, чаем угостил, и сказал увесисто:

– Вы, товарищи, люди проверенные. Я тут не собираюсь тары-бары разводить про достоинство советского человека, или на предмет не поддаваться на провокации. Сами в курсах. Просто мне звонили из «Большого дома», просили с вами побеседовать… Честно говоря, я и сам не слишком осведомлен, что задумали на верхних этажах Комитета – это гостайна. Мне поручили сказать следующее: существуют подозрения, и весьма доказательные, что приглашение в Марокко напрямую связано с интересами ЦРУ. Ну и для чекистов ваша поездка может стать способом «провентилировать» эти самые интересы! Понимаете? Поэтому настоятельная к вам, ко всем просьба – внимательно запоминайте те вопросы, которые будут задаваться при общении с «коллегами»! И, вообще, стоит серьезно усилить бдительность. Скажу больше – под видом участников в состав делегации включат троих специалистов по силовому сопровождению. Так, на всякий случай…

– А мы такого спеца в своем коллективе воспитали! – ухмыльнулся Иннокентий, хлопая Соколова по плечу. – Он у нас службу начинал на острове Русском, под Владивостоком, на базе пловцов-диверсантов Тихоокеанского флота! Ну, и поднахватался… приемчиков разных… А что? Парни там все здоровые, врачевать некого, он и тренировался вместе со всеми!

Подполковник поморщился, и Цветков заметил его реакцию.

– Правда, что ли? – спросил он с любопытством. – Вы, Владимир Михайлович, служили в 42-м морском разведцентре спецназа?

– Ну… да, – неохотно, со сдержанным ворчанием, ответил Соколов, и кривовато усмехнулся: – «Отряд Холуай»… Распределили, как ВМА окончил.

– Хм… – прищурился Роман Иванович. – Что-то мне не верится, будто вы там со скуки в спортзал хаживали… Опыт мне подсказывает, что в частях постоянной боевой готовности травм хватало!