Спастись от себя

Группа осторожно зашла в огромное здание, похожее на дворец, – с окнами в виде арок, разделенными деревянными перегородками на мелкие квадраты. Внутри здание выглядело ободранным: под ногами вместо пола были земля и битый кирпич, двери между залами отсутствовали, что, впрочем, отряду было только на руку. Вскоре путники попали в просторное помещение, из которого налево и прямо вели еще какие-то двери. «Когда-то электростанции строили как дворцы, а последнее время то, что гордо называли дворцами, напоминало скорее электростанции», – подумал Датчанин. Посветил фонариком – и вздрогнул. Луч света выхватил из тьмы белую фигуру. Все застыли. Но прошла минута, а фигура не шевелилась.

– Эй! – неуверенно окликнул Истомин. Фигура по-прежнему безмолвствовала, зато откуда-то долетел странный звук, похожий на сдавленный смешок, – словно бы из дальнего угла. Датчанин покосился туда, но обзор был ограничен. Сталкер старался не выпускать из виду белую фигуру, хотя уже начинал понимать, что угрозы от нее не исходит. Перед ним была статуя, такая же, как в парке «Музеон», может, даже, оттуда и взятая. Она стояла, склонив голову набок, словно вопрошала о чем-то незваных гостей.

– Чегой-то? – глухо спросил Кишка, видно, тоже догадавшийся, что фигура каменная. – Музей, что ль?

– Электростанция, вроде, – неуверенно сказал Датчанин.

– А зачем тогда она тут? – Кишка ткнул рукой вперед.

– Не знаю, – пробормотал Датчанин. «А если предположить, что статуя появилась здесь уже после Катастрофы? – размышлял он. – Действительно, не так уж далеко отсюда – парк, где такого добра пруд пруди. Неужели какой-нибудь мутант настолько впечатлился искусством, что решил устроить тут себе персональную выставку?» Датчанин осторожно осветил помещение – здесь и там в произвольном порядке были расставлены бюсты, изображения животных. Истомин отогнал жуткое видение: лохматое чудовище перетаскивает фигуры в свое убежище. «Кому же под силу было таскать такие тяжести? Хотя, может, оно догадалось прихватить для этой цели тележку из ближайшего супермаркета? – Мелькнула идиотская мысль, что скульптуры перенесли сюда люди буквально накануне Катастрофы, что-то предчувствуя. Но и это предположение не выдерживало никакой критики. – Во-первых, зачем было спасать музейные экспонаты, не подготовившись толком к спасению населения? Впрочем, это как раз можно понять. Но в таком случае, зачем их притащили на электростанцию, если куда ближе было помещение ЦДХ, к примеру. Как ни крути, скорее всего, их принесли уже после Удара, а вот кто и зачем? Хотя, не все ли равно, в конце концов? Кто бы ни пытался устроить тут вернисаж, его уже давно тут нет. Остались только эти фигуры, несколько картин на стенах, пара пластиковых мисок с засохшими давно растениями. А странный звук, похожий на смешок, скорее всего, мне просто почудился». Датчанин на всякий случай посветил в проем прямо перед собой. Там было что-то вроде помоста, с которого виден был подвальный этаж: какие-то трубы, полуосыпавшиеся стены и небольшая горка из кирпичей, увенчанная крестом, сколоченным из двух балок. Сталкеру стало не по себе. Он не знал, да и знать не хотел, что означают все эти инсталляции, но чем-то жутким повеяло на него.

– Уходим, – окликнул он спутников. И вдруг откуда-то сверху раздался голос:

– Ну, зачем же так спешить? У меня так редко бывают гости.

И снова этот смешок – негромкий, ехидный.

Датчанин схватился за автомат.

– Ай-яй-яй, – сказал голос. И вдруг грохнул выстрел. Пуля ударилась в стену над головой сталкера.

– Не надо глупостей, а то в другой раз у меня рука дрогнет, – хихикнул невидимка. – Давайте лучше поговорим.

– Ты кто? – спросил Датчанин.

– Живу я здесь. А вот вы – кто?

– Мы из метро.

– И что, там тоже можно жить? – равнодушно спросил собеседник. – А сюда зачем пришли?

– Еду ищем, – пояснил сталкер.

– Я еду тут не держу, – открестился невидимка. – Дальше идите. Но сперва поговорите со мной, а то мне сегодня скучно. Значит, в метро плохо с едой?

– Кому как, – неопределенно ответил Истомин. – А ты тут чем питаешься? И как не помер до сих пор?

– А кто ж его знает? – поскучнел голос. – Ленка, вон, померла. А я вот – никак. Но тут ничего вообще-то, жить можно.

– И не скучно?

– Какое там. Знали бы вы, чуваки, какие люди иногда в гости заходят. Ну, и Ленка, опять же.

– Так она же умерла?

– Но все равно она тут, со мной, – убежденно заявил хозяин помещения. – Поговорить-то с ней можно, хоть она и не отвечает.

У Датчанина холодок пробежал по коже: «Наверное, несчастный затворник свихнулся тут в одиночестве. Но как он тут живет – в двух шагах от Кремля, и, что еще опаснее, от реки? Как его не сожрали тут, как не умер давным-давно от лучевой болезни?»

– А какие у меня хоромы, – продолжал голос. – Прикиньте, это все – мое. У меня тут лофт, мужики, если это вам о чем-нибудь говорит.

Датчанину это ни о чем не говорило. Но он решил, что лучше не ссориться с вооруженным незнакомцем.