Спектакль

«Он начитанный и модный. Овидий и шелковый шейный платок».

Она отбросила эту мысль. Нет, это не он. Не кавалер Симоны. Он не поэтому их сюда привел. Мама и папа знали бы, будь это он.

И все же, когда он пошевелился, она вздрогнула. Ее глаза нашли канделябр на полке: на всякий случай.

– Почему квартира пуста? Зачем мы здесь? – Натали показала на бутылки. – Вопросы о склянке с кровью у меня в сумке по дороге сюда. Вот так совпадение.

– Она права. Я не люблю такие шутки, Луи. – Симона скрестила руки на груди. – Так зачем мы здесь?

Луи глазел на них, как довольный кот – на своих зрителей.

– Потому что, – начал он, стреляя глазами по комнате, – нам нужно кое-что расследовать. Подозреваю, что мы стоим в комнате любовницы Темного художника.

– Любовницы? – Последующие слова застряли на мгновение в горле у Натали, прежде чем она смогла их выплюнуть. – Ты что, сумасшедший?

– Мадемуазель Боден, думаете, вы первая, кто задает мне этот вопрос? – сказал Луи, поправляя галстук и ухмыляясь. Натали и Симона смотрели на него, сложив руки на груди, и он раскрыл ладони. – Я не псих, и я не вру и не пытаюсь вас напугать. Доверьтесь мне.

– Мы доверимся тебе, когда перестанешь говорить загадками, – процедила Симона сквозь зубы. Она схватила его за локоть и притянула ближе. – Объяснись прямо сейчас.

– Можно начать, – сказала Натали, – с рассказа о том, откуда взялся ключ от этой квартиры.

– У нас с мадам Клампер один и тот же домовладелец. Он пьяница и изменяет жене. Однажды я видел его в Le Chat Noir с другой женщиной, – Луи прокашлялся, – и напомнил ему об этом, и мы… достигли понимания.

Челюсть Натали расслабилась.

– Шантаж за ключ.

– Да. И – мои извинения, Симона, но прошу, пойми – я сказал ему, что мадам Клампер – моя любовница.

Симона отпустила его и насупилась.

– Мило.

– Это просто уловка, mon chou[24]. Я сказал, что хочу сделать ей сюрприз. – Луи поцеловал Симону в щеку.

– Меньше поцелуев, больше объяснений, – сказала Симона.

Его взгляд блуждал по комнате, пока он говорил.

– Женщина, которая здесь живет, Зои Клампер, иногда заходит в The Quill. Она спрашивала книгу по Таро однажды, три месяца назад.

Таро. Влюбленные, карта Таро, которую прислал в газету Темный художник.

– Учитывая мой интерес к предсказанию будущего, – продолжил Луи, – я запомнил ее. Когда бы она ни зашла, даже просто посмотреть, мы перекидывались парой слов. Однажды мы обнаружили, что почти соседи, и как-то я даже доставлял ей несколько научных книг – тогда я и увидел банки.

Натали подошла к ближайшей полке. Она посмотрела на банку с коричневой жидкостью и прочитала вслух ярлык:

– Плацента крысы плюс железо.

Симона подошла к ней, чтобы тоже посмотреть.

– Руда плюс чернила, – сказала она, беря банку с черной жидкостью.

– Странные смеси? Эксперименты? – Натали покачала головой, не веря своим глазам. – И при этом никакого измерительного оборудования, ни капельниц, ни химикатов. Только стеклянные бутылки.

Симона уронила банку. Она ударилась о пол и разлетелась на кусочки. Озеро черноты растекалось в стороны, будто стремилось убежать от осколков.

– О Mon Dieu! – Бледное лицо Симоны стало совсем молочным. – Что теперь?

– Мы это уберем, – сказал Луи, вытаскивая льняной платок с вышитыми инициалами, – и поищем доказательства. Здесь наверняка что-то есть.

– Я все еще не понимаю скачка, – сказала Натали. – В тот момент невозможно было определить, что внутри банок.

Луи закончил вытирать растекшееся, сделав кровавый сверток, наполненный осколками.

– Нет, но это была запоминающаяся деталь, мягко говоря. – Он встал. – Она сказала, что это настойки: она раньше работала в аптеке. Я тут провел немного времени и, поверив ей на слово, ничего особенного не подумал. Пока не увидел в морге Темного художника.

Симона, теперь рассматривавшая банки на другой полке, повернулась к нему.

– Ты его узнал?

– Тогда нет, не совсем. – Он мерил шагами комнату, осматривая каждую горизонтальную поверхность и все, кроме банок. – Но он показался очень знакомым. Много дней я не мог понять почему, и думал, что виделся с ним в клубе или в книжной лавке. А потом, на днях, прочитал описание в газете и вспомнил, что видел недавно его фотографию.

– Когда приходил сюда, – догадалась Натали.

Луи кивнул.

– Да. Мадам Клампер просила меня положить книги на столик, – сказал он, показывая рукой на деревянный предмет изящной работы. – Но в тот раз на нем была рамка с их совместной фотографией, прямо там. Они стояли у фонтана Медичи в Люксембургском саду – мы даже обменялись парой фраз об этом.

Мраморно-бронзовая скульптура Акида и Галатеи, влюбленных, застигнутых врасплох великаном Полифемом. Снова влюбленные. Кажется, это их любимый мотив.

Натали внезапно почувствовала головокружение. Это не может происходить на самом деле. Невозможно, чтобы она стояла в квартире спутницы Темного художника. Вообще-то, и не стоит этого делать. Здесь должна быть полиция, а не они.

– Не надо было ничего расследовать, – сказала Натали. – Нужно было сразу пойти в полицию, даже если это оказалось бы неправдой. У них постоянно бывают ложные следы.

Луи упер руки в боки.