Спектакль для одного зрителя

— Тебе чего надо?

— Мне нужен Сулейман, — спокойно ответила я.

— Он уехал. Нету его.

Я уже было отчаялась попасть внутрь этой домины и наконец-таки улицезреть господина Джебраилова собственными очами, так как на мои дальнейшие потуги достучаться до сердца сидящего за дверями парня не последовало ни ответа ни привета. В нерешительности я присела на краешек металлической ограды возле клумбы и на минуту задумалась. Скорее всего Джебраилов все-таки там, дома… А этот сторож принимает меня за обычную потаскуху, которая навязывается к его хозяину в надежде заработать. Отсюда и такое непочтительное обращение ко мне…

Занятая своими размышлениями, я не услышала, как кто-то появился за моей спиной. Только когда чья-то рука коснулась моего плеча, я оглянулась и, к своему удивлению, обнаружила Диму Лисицына.

— Димка! — притворно строго сказала я. — Тут с ума сойдешь с задачей, которую ты мне задал…А ты… ты что здесь делаешь?

— Приехал тебе помочь.

— Откуда ты знал, что я поеду сюда?

— Догадался!.. К тому же полюбуйся, вот! — Лисицын вытащил из кармана листок бумаги, исписанный огромными корявыми буквами почерком первоклассника. Не иначе как это литературное произведение принадлежало руке Сулеймана Джебраилова.

Я взяла в руки листок и прочла:

«Ах ты, сукин сын! Зачем Лиза хочешь насиловать? Она не хочет, чтобы ты ее насиловать! Лиза хочет, чтобы только я ее насиловать! Потому что Лиза совсем как мой сестра! Отстань от Лиза, найди свой жена и ее насиловай! А если не сделаешь так, я тебя зарежу. Сулейман Кинг-Конг».

Подпись меня озадачила больше всего. При чем тут Кинг-Конг, было явно непонятно, и я вопросительно посмотрела на Бена.

— Что за странная подпись?

— Это его кличка, — ответил Бен.

— Он что, такой ультрасовременный и оригинальный?

— Нет, тут дело совсем в другом. Знаешь, Елизавета его за глаза называла Кинг-Конгом. Ну, король обезьян, короче… И как-то в гости он к нам зашел, как раз день рождения был у Эдика, друзья собрались.

Вдруг мальчик и говорит: «Дядя Сулейман, а знаете, как мама вас называет?» И сказал. Мы все были в таком шоке!.. А Джебраилов очень интересно отреагировал — ему понравилось. Он еще тогда пустился в разглагольствования: «Очень хорошее имя. У нас в ауле в Кедабекском районе фильм показывали в Доме культуры, американский, тоже „Кинг-Конг“ называется. Я фильм смотрел, ничего не понял, потому что фильм по-русски был… Ну, там как раз про большой обезьян был…» И с тех пор он потребовал, чтобы его называли только Кинг-Конгом. Он воспринял это как высокую оценку своей личности.

— Где ты нашел эту записку?

— Дело в том, что после твоего ухода мне позвонили родители и сообщили, что хозяйка, у которой Андрей снимал квартиру, сказала, что если мы не собираемся продлевать срок аренды жилплощади, то надо забрать вещи Андрея. Я и поехал туда поговорить с хозяйкой, в крайнем случае забрать его шмотки.

И на письменном столе я обнаружил вот эту записку, что меня сразу очень обеспокоило. Естественно, я сразу же поехал сюда… А тебе что, не открывают? — Он кивнул на особняк Джебраилова.

— Говорят, что его нет, в чем я очень сильно сомневаюсь.

— Уж я-то теперь, после этого… — Лисицын ткнул пальцем в послание Сулеймана Джебраилова. — Теперь я почему-то тоже не сомневаюсь, что это его рук дело.

— Димка, мне нужна твоя помощь, — сказала я.

— В чем?

— Сейчас ты подойдешь к двери и скажешь, что ты из «Панорамы» и у тебя к Сулейману Агаевичу срочное дело.

Я взяла его за рукав и подвела к двери дома, потом позвонила в дверь, и вскоре раздался уже знакомый мне голос охранника.

— Чего надо?

— Мне к Сулейману Агаевичу, — подал голос Вен. — Я из «Панорамы», у нас тут маленькая неувязка, и без него нам проблемы не решить.

Ответ охранника несколько озадачил своей таинственностью. В его тоне чувствовалось раздражение, вроде как он отмахивался от нас, словно от надоедливых мух.

— Тогда в Баку езжайте.

— Что? — не поняла я.

Казалось, наступил последний предел раздражению…

— Что, совсем тупые, что ли? Не по-русски объясняю? Говорю, в Баку — значит, в Баку.

Мне надоели эти препирательства, и я решила действовать в лоб, заколошматив по двери что было силы.

— Если не откроете, вам же хуже будет! Позовите Джебраилова! — заорала я.

— Ты что, совсем, что ли, рехнулась? Говорю же, нет его, уехал он. Была бы умная, давно бы поняла…

— Давай открывай! — Это уже Бен подал голос и ударил по железной двери ногой. — Быстрее, а то сейчас шею сверну!

— Чиво?! — За дверью возмутились до глубины души. — Чмо пучешарое! Я сейчас выйду и тебе глаз выколю! Совсем оборзели, по поняткам сейчас живо жить научу, лох гребаный!

Голос за дверью окончательно перешел на жаргонные выражения.

— Открывай, открывай, сам ты лох! — В Лисицыне проснулось агрессивное начало.

Видимо, эта фраза оказалась решающей, потому что в двери раздался характерный звук открываемого замка.

Я встала по одну сторону двери, а Лисицына жестом заставила встать по другую. Наконец дверь открылась, и Лисицын замер в испуге.

— Ну, кто тут такой смелый? — уже более отчетливо произнес голос на пороге.