Спэнсер Коэн. Книга 3

Ну, знаешь, на фейковых свиданиях и званых вечерах, на которых не хотел присутствовать.

— Это не одно и то же. Там была игра. А сейчас — нет. Сейчас реальность. Там будут твои родители и их друзья.

— И нам с тобой и Сарой будет скучно до чертиков, пока мои родители и их друзья-актеры будут трепаться о днях своей славы и рассказывать смешные истории о закулисном разврате, безусловно, не о своем собственном, и будут стараться выглядеть круче, чем есть на самом деле.

Я рассмеялся.

— Ну, ладно. Может, нам стоит обзавестись кодом для незамедлительного спасения?

Типа если во время общения с кем — нибудь меня необходимо будет выручить, я дерну за бороду, — я потянул себя за бакенбарды на подбородке, — и вы с Сарой меня спасете.

Эндрю хмыкнул.

— У нас уже предусмотрены коды. Если Сара играется с сережкой, значит, мне нужно ее выручать. Если кто — нибудь настаивает на игре на рояле, я имитирую кашель, и Сара уводит меня в кухню выпить стакан воды. Потом мы прячемся в кухне вместе с официантами и поглощаем канапе. — Он весело кивнул. — Поверь, мы так делаем с тех пор, как научились ходить. Но я проинформирую Сару про маневр с бородой.

— Отлично.

— Готов?

— И всегда буду.

Он приник ближе и меня поцеловал.

— Спасибо, что идешь со мной.

— Всегда пожалуйста.

* * *

Обед прошел не так уж и плохо, если сравнивать с описанием Эндрю. Вообще — то, было вроде как весело. Я понятия не имел, кем были гости. Знаменитые бродвейские актеры или нет, я их сроду в глаза не видел. Что работало в мою пользу: я не имел ни малейшего понятия, кто был знаменит больше, и общался со всеми на равных.

Легко можно было понять, кто считал себя лучше остальных, а еще с легкостью можно было заметить, что из всех присутствовавших родители Эндрю пользовались наибольшим уважением. Я был экспертом по чтению людей и без особого труда понял: каждый человек знал, где ежеминутно находились Хелен и Алан Лэндоны.

Их уважали, ими восхищались, но при этом они были очень приземленными. Мне пришлось задуматься: а не потому ли их так любили люди? Эндрю и Сара вели себя забавно. Они были отличной командой, ловко увиливали от гостей и вежливо всем улыбались. Годы, посвященные подобным вечеринкам, научили определять, кто был искренен, а кто пришел сюда лишь ради соблюдения приличий.

— Фу, Гвендолина здесь, — прикрыв рот бокалом шампанского, прошептала Сара.

Эндрю с точностью секретного агента просканировал комнату, но, заметив упомянутую Сарой женщину, стон подавить не сумел.

— Кто такая Гвендолина? — тихо спросил я.

Сара заговорила, как чревовещатель. На самом деле было поразительно, как эти двое проводили проверку.

— Женщина возле двери.

Я не обернулся, вместо этого отхлебнул из своего бокала и попытался вести себя столь же сдержанно, как и они.

Потом Эндрю произнес:

— Вон та с похожим на кошачью задницу ртом.

Шампанское у меня пошло носом.

Сара скрыла смех за кашлем.

— Скажу так: если б она получила роль египетской мумии, перебинтованной золотом и забальзамированной, ей бы не понадобились ни реквизит, ни грим.

Вытерев нос салфеткой, я рискнул отыскать взглядом обсуждаемую женщину.

Описание Сары и Эндрю оказалось до абсурда точным. Вау.

Эндрю дополнил:

— Уверен, она умерла еще в девяностые. А ее тело функционирует исключительно благодаря химикатам в лосьоне для загара и лаке для волос.

Я был очарован.

— Ну, мне стоит пойти представиться, — объявил я.

— Чего? — шепотом прокричал Эндрю. — От нее в дрожь бросает. От нее бросало в дрожь, когда мне было пять. А сейчас и подавно.

Я прыснул.

— Мне нужно увидеть собственными глазами, действительно ли ее кожа настоящая, или она носит кожаный костюм, как в “Молчании ягнят”.

Он хохотнул и процитировал фильм:

— Оно втирает лосьон в свою кожу.

— Иначе его опять окатят водой из шланга.

Сара засмеялась.

— О, боже. Вы идеальны друг для друга.

В общем, я пошел знакомиться с Гвендолиной. Очень быстро я пришел к выводу, что долго общаться с ней было нереально. Спустя десять минут я знал все ее прошлое и отлично отрепетированный список спектаклей. Говорила она чрезмерно громко, а глаза были расфокусированы. Но для ношения очков и слухового аппарата она явно была чересчур тщеславна. Какая жалость. Если б она видела, что на ней было надето, пришла бы в ужас. Кричащий, устаревший и пропитанный запахом нафталина и лаванды нарядец.

Выглядела она столь же прекрасно, как и благоухала.

— Первая постановка у меня была в тысяча девятьсот сорок восьмом году, — рассказала она.

Господи, боже. А Эндрю — то мог быть прав. Я похлопал ее по руке.

— Вы вышли на сцену, еще будучи новорожденной? — Я слишком увлекся своим шармом. — Иначе каким образом вы оказались в актерском составе? Вы выглядите очень молодо.

— О, ну разве ты не дьявол? — проворковала она и мечтательно улыбнулась.

Я взял ее за руку и повел к толпе.

— Давайте найдем вам что — нибудь выпить, — сказал я.