Спенсервиль

Она улыбнулась, потом сказала:

— Можно честно? Мне хотелось попробовать с другими. Нам обоим хотелось искать, пробовать, но мы не могли, потому что были связаны друг с другом, между нами существовало что-то вроде и взаимопонимания, и обета. Кем мы были: деревенскими ребятами, по уши влюбленными друг в друга, испытывавшими чувство вины из-за того, что занимались сексом, но страстно желавшими попробовать секс и с другими и из-за этого чувствовавшими себя еще более виноватыми. Я хочу сказать, в определенном смысле мы были друг другу больше чем мужем и женой.

— Пожалуй, ты права. — Он улыбнулся. — Так, значит, тебе хотелось попробовать с другими?

— Иногда. Я покраснела?

— Чуть-чуть. — Он немного подумал, потом спросил: — И что же мы должны были тогда сделать иначе?

— Ничего. Жизнь сама все сделала за нас. И с нами.

— Пожалуй. Но почему же мы не сошлись потом опять?

— Ты не мог примириться с тем, что у меня были другие.

— Да, наверное, не мог. А ты?

— Женщины иначе устроены. Мне просто хотелось, чтобы ты сбросил с себя это навязчивое желание.

— Ну что ж, я от него избавился.

— И я тоже. У меня никогда не было никакого романа на стороне, — добавила она.

— А хоть бы и был. Ты его вполне заслужила.

— Нет, послушай, я безнадежно старомодная. Но для вас, мистер Лондри, я сделаю исключение.

— Н-да… в данный момент я ничего больше и пожелать бы не мог. Но… мы же должны понимать, какие могут быть последствия, если мы…

— Наплевать мне на последствия, Кит. С прошлым мы разобрались, и хватит. Теперь давай займемся любовью, и черт с ним, с будущим.

Он взял ее под руку и повел к лестнице; сердце у него бешено колотилось, он боялся, что в любой момент может зазвонить телефон, и боялся того, что звонка не будет.

Кит даже не заметил, как они поднялись в спальню; они просто оказались там, и все. Свет в комнате был включен. Как она нервничает, подумал Кит.

— Хочешь выпить? — предложил он.

— Нет, я хочу, чтобы все было на чистую голову. — Она огляделась по сторонам. — Помнишь, мы когда-то уже были тут, когда все твои уехали в гости.

— Верно. Я тогда прикинулся заболевшим и остался дома.

Кажется, Энни даже не слышала его ответа; она продолжала осматриваться, потом бросила взгляд внутрь одного из шкафов, который, как обратил внимание Кит, был приоткрыт. Она заметила — и Кит видел, что заметила, — висевшие там кобуру, бронежилет, палаш, форму, винтовку М-16. Она обернулась к нему, но ничего не сказала, кроме:

— Я вижу, ты умеешь содержать комнату в порядке.

— Да, я очень аккуратный холостяк.

Они постояли, смущенно глядя друг на друга: похоже, темы для пустой болтовни иссякли. Энни вытащила свитер из джинсов и проговорила:

— Ну что ж, взломаю лед первой. — Стянув свитер через голову, она кинула его в сторону, потом расстегнула бюстгальтер и сбросила его, дав ему соскользнуть на пол. — Так хорошо? — Она протянула ладони ему навстречу — Кит взял их в свои.

Энни положила его руки себе на груди, и он принялся ласкать их, чувствуя, как твердеют ее соски.

Она расстегнула на нем рубашку, погладила его по груди.

— А ты все такой же, Кит.

— Ты тоже.

Она прижалась к нему обнаженной грудью, и они слились в поцелуе, пока Энни стягивала с него рубашку. Не переставая целоваться, она расстегнула на себе джинсы и приспустила их вместе с трусиками вниз, на бедра. Потом вложила его руку себе между ног, и он ощутил ее мягкие волосы, ее влажную промежность.

Энни сделала шаг назад и села на кровать, одним движением стянув с себя сразу и туфли, и чулки, и джинсы, и трусики. Теперь, совершенно обнаженная, она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Неужели же все это — правда?

— Господи, Энни, до чего же ты прекрасна!

Она вдруг вскочила и обвила его руками.

— Я люблю тебя!

Кит подхватил ее на руки, отнес назад на кровать и положил сверху на одеяло, потом наклонился к ней и стал целовать ее груди, живот; потом опустился на колени и провел языком по ее бедрам, ощутив нежность ее кожи с внутренней их стороны. Энни раздвинула ноги, чтобы он мог поцеловать ее и там, потом выгнулась ему навстречу — Кит подхватил ее снизу руками и припал к ней, погружая голову все глубже и глубже.

Затем он медленно поднялся, расстегнул ремень и стянул с себя брюки.

Энни лежала на кровати, тяжело дыша, потом отодвинулась немного назад, положила голову на подушку и стала смотреть, как он раздевается. Она внимательно следила за каждым его движением, пока он не подошел к ней; а когда он оказался рядом, протянула руки ему навстречу.

Кит опустился на нее, поцеловал в щеку и спросил:

— Так хорошо?

Она кивнула.

Он опустился до конца, и она направила его в себя.

Они нежно поцеловались, сжали друг друга в объятиях и мягко, не спеша задвигались, словно им совершенно некуда было торопиться.

Они лежали на боку, она у него за спиной, обхватив его сзади руками и переплетаясь с ним ногами так, что со стороны ноги их казались сложенными веслами.

— Спишь? — спросила она, целуя его сзади в шею.

— Нет. Мечтаю.

— И я тоже. — Энни обняла его покрепче и погладила ногой по икрам.

— Люблю, когда ты так делаешь.

— Я знаю.