Сперанский 4. Коалиция (СИ)

Скорее, в тональности сказанного слышались нотки неуверенности, растерянности. С одной стороны, не вязалось то, что какой-то генерал-майор может быть так близок к императору и даже не исполнять, а позволять себе интерпретировать слова государя. Настолько блефовать, как это делал я, может либо сумасшедший, либо… заигравшийся попаданец. А вот человек эпохи, да ещё и дворянин в рамках сословной системы? Нет, только сумасшедший или попаданец.

Впрочем, разве же я во многом соврал? Канцлер Безбородко действительно просил меня замечать и докладывать обо всём, что я сочту нужным во время Итальянского похода. А то, что русский император может разозлиться из-за недостаточной или несвоевременной помощи союзников, факт. Я встречал в Австрии мнение о сумасшествии русского императора. Так что ждать от русского монарха можно чего угодно, даже того, что император начнёт раздавать чистые листы со своей подписью.

— Вам достаточно было обождать приезда командующего Суворова. Именно перед ним я должен вести отчётность. Но вы правы: гостеприимство должно быть сытым, — сказал фон Мелас и просиял от удовольствия, что так красиво вышел из ситуации.

Как же! И меня мокнул в пахучее вещество, мол, не того полёта птица я, чтобы со мной сделки заключать. А ещё отличное оправдание — прикрываться необходимостью присутствия командующего. Но я, как ниндзя: унижайся, проси, делай, что угодно, но добейся цели. Нет, всё же я не ниндзя, унижаться не хочу, а чуточку поиграть на чувствах людей попробую.

— Прошу простить меня, Ваше Сиятельство, но вы, как достойнейший полководец, должны понять, как важно, чтобы у солдата и офицера было всего достаточно, дабы достойно воевать, — я льстил генералу и делал это осознанно.

— Да, да, несомненно, — говорил австриец с видом познавшего истину старика.

— Прошу вас, Ваше Сиятельство, ознакомьтесь с нормами солдатского и офицерского довольствия в русской армии, — сказал я, протягивая небольшую стопку исписанных бумаг. — Я убеждён, что такой командующий, как вы, способен лишь одним своим словом изыскать и доставить русской армии всё необходимое. Насколько я понимаю, деньги на подобное уже от англичан пришли.

Вот так его! Теперь, если продолжатся задержки, а они всё равно продолжатся, дай Бог, меньше прежнего, то фон Мелас будет считать себя вором. Не сохранившим национальное серебро верноподданным, а укравшим деньги у англичан. А ещё я действовал по древнему принципу: проси больше, чтобы получить необходимое. Довольствие в русской армии было слегка завышено. Все знали в Европе, что русский император лично прописывает новые нормы и правила, даже мясо вводится в рацион солдата. Однако, насколько эти нормы велики, не знают пока даже в русской армии. Одно дело ввести нормы, другое — следовать им. И пока лишь некоторые воинские части пробуют кормить солдат по-новому.

Пусть австрийцы напрягаются. Пока русская армия не выиграет в определяющих исход кампании сражениях, австрияки будут на цыпочках бегать вокруг Суворова и всей русской армии. И этим нужно пользоваться прямо сейчас, иначе после не поможет даже угроза гнева русского императора.

Ну, а я надеюсь, что не зря съездил к фон Меласу. По крайней мере, обратно в Вену со мной ехали два полковника с какими-то поручениям от фельдмаршала-лейтенанта. Это были явно интенданты, и у них были мои бумаги с нормами довольствия.

Глава 4

Вена

21 апреля 1798 года

Лава всадников растекалась по полю, казалось, что это неуправляемый хаос, хаотичная масса странно одетых мужиков на конях, выглядящих, словно прибыли из прошлого, минуя лет так двести. Некоторые всадники были даже в кольчугах, иные надели то, что я своим дилетантским взглядом определил, как тигиляи.

Однако, то, что я видел, не было дезорганизованной массой конницы, как могло бы показаться на первый взгляд. Удивительным, для меня не до конца постижимым образом более чем тысяча конных калмыков резко меняла направление, перестраиваясь то в построение в виде полумесяца, то выравниваясь в линию, то становясь клином. Это выглядело, как шоу или батальная сцена из исторического блокбастера, которую снимали пару месяцев, а после ещё и дорисовывали на компьютере.

Ох, и недооценил же я этих воинов! Грело душу только то, что не только я такой вот профан. Даже Багратион, который уже считается подающим большие надежды генералом, и тот не нашёл, как применить ту силу, которую из себя представляют калмыки.

— Что скажешь, Матвей? — спросил я наказного атамана Платова, которого пригласил на этот вот «смотр» доставшегося мне воинского актива.

Казак не сразу ответил. Было видно, что он ревностно относился к тому, что предстало перед ним, сравнивал. Через некоторую паузу Матвей Иванович, разгладив усы, ответил:

— Мои так тоже умеют. Так-то. Аль ты решил обидеть меня? Добрые это воины, но и мои так могут!