Спец экстра-класса

– Вот именно, – усмехнулся банкир, он был менее брезглив, чем газетчик. —Сейчас Чечня кишит террористами со всего мира. Их уничтожение будет наглядным доказательством нашей поддержки американской политики. Мы должны надавить на всевозможные рычаги для ликвидации бандитов.

– Зачем давить? Достаточно дать военным денег, – снова усмехнулся промышленник.

– Нет, платить – это лишнее, – отрезал банкир. – Придется задействовать наше лобби в парламенте. За это заплачено уже давно.

– Насколько я в курсе, ФСБ уже проводит какую-то операцию, – проявил осведомленность медиамагнат. В этом не было ничего удивительного: в отличие от присутствующих бизнесменов к нему стекалась вся информация его медиаимперии.

– Отлично. Вот и необходимо оказать поддержку по самому высокому уровню. Нам как воздух нужна ликвидация наиболее одиозной фигуры – руководителя сепаратистов, – возбужденно проговорил банкир. – Может, тогда на Западе перестанут считать наши деньги в банке.

С таким заявлением никто не спорил, у каждого из троицы лежали финансовые вклады на зарубежных счетах.

* * *

Для вывода морских пехотинцев подали не военный состав с теплушками, а самый обычный пассажирский. Для рядового и сержантского состава были выделены плацкарты, а для офицерского – два купейных вагона.

Комбату полагалось отдельное купе, но он от этой привилегии отказался, подселив к себе начальника штаба, зампотеха и замполита (куда же без него, сердечного). Все-таки компанией ехать веселее.

Не успели старшие офицеры расположиться, как в купе ввалился начальник батальонной разведки. Двухметровый детина в ладно подогнанном под его атлетическую фигуру мундире, по-мужски красивое лицо с тонкой полоской щегольских усов, этакий современный поручик Ржевский.

– Ничего не понимаю, – произнес разведчик. – На весь состав ни одной проводницы, даже самой завалящей!

– Что, неужели одни мужики? – хмыкнул замполит, или по-современному зам по воспитательной части.

– И мужиков нет, хотя меня они и не интересуют, – ответил начальник разведки, – бесхозные вагоны. Прямо-таки железнодорожный «летучий голландец».

– Какой дурак пошлет проводниц, пятьсот душ мужиков с войны едут, – произнес зампотех, невысокий широкоплечий мужчина. Выходец из деревни, он был по-крестьянски основательным, вот и сейчас, едва войдя в вагон, принялся разбирать свой тревожный чемоданчик. Наконец найдя, что искал, зампотех закончил свою мысль: – Тут и до греха недолго.

– Да пятьсот грешных душ тут ни при чем, – спокойно пояснил начальник штаба. – Просто к нашему пассажирскому составу должны прицепить еще четыре грузовых вагона с боеприпасами. В этом случае состав становится полностью военным, а потому гражданским в нем делать нечего.

Это было тоже беспрецедентным случаем. Обычно части, уходящие с боевых позиций, оставляли боеприпасы тем, кто их менял. В этот раз приказ командования был однозначен: боеприпасы доставить к месту постоянной дислокации.

Неожиданно вагон дернулся и медленно тронулся, за окном поплыли вокзальные постройки.

– Ну, вот и поехали, – обрадованно воскликнул замполит. – Как говорится, с северного берега Черного моря к южному берегу Белого моря.

Ехать долго не пришлось, через двадцать минут состав остановился на сортировочной. В окна было хорошо видно, как зеленые угловатые маневровые тепловозы растаскивали железнодорожные вагоны, платформы с грузами. Глядя на эту суету, замполит, в недавнем прошлом начальник гарнизонного Дома офицеров, не удержался от реплики с пропагандистской подоплекой:

– Несмотря на продолжающуюся войну, все-таки чувствуется приближение мира. Видите, товарищи, здесь в основном преобладают мирные грузы.

– Ага, потому что военные стоят с другой стороны, – ответил зампотех и указал кивком головы на открытую дверь: сквозь окна коридора были хорошо видны платформы с тяжелыми самоходными орудиями «мста-С», возле которых курсировали часовые.

Замполит ничего не успел ответить, состав вдруг сильно тряхнуло, раздался пронзительный визг металла. К хвосту состава цепляли вагоны с боеприпасами.

– Вот и мы получили свою порцию мирного груза, – не без издевки над воспитателем произнес начальник штаба. Тот же в свою очередь сделал вид, что не заметил сарказма.

Вскоре состав вновь тронулся, некоторое время он двигался в городской черте. Но вот последние постройки промелькнули за окном, и поплыла степь с рыжей, выгоревшей на солнце редкой травой. Лето подходило к концу, на пороге стояла осень.

Когда тепловоз набрал скорость и хождение неприкаянных офицеров по коридору прекратилось, главный батальонный механик снова взялся за свой тревожный чемодан и, открыв крышку, извлек литровую бутылку «Московской» водки.

– Божья роса, настоящая хлебная, а не какой-то суррогат, – тоном рекламного агента расхваливал сорокаградусный напиток зампотех. – Мне ее по блату знакомые летуны специально привезли из Первопрестольной.

Лукаво взглянув на офицеров, он спросил:

– Товарищ подполковник, может, по паре капель в честь нашего отъезда, а?