Специалист

Впрочем, все началось раньше. Когда Сергею было всего шестнадцать, подполковник Круглов и его жена были уже чужими людьми. От развода удерживало только одно соображение: возраст и будущее сына. Потом, когда Сережка учился уже на третьем курсе, в Рязани, жена почувствовала себя свободной. Из отпуска, который она провела у подруги в Ленинграде, вернулась только за разводом. О существовании Бьерна, сотрудника шведского консульства, Круглов-старший еще не знал. Хотя мог бы догадаться — очень уж молодо блестели у Анны глаза. Развод для офицера, который только что получил третью звезду на погоны, а впереди уже маячит другая, генеральская, это все. Оказалось, еще хуже: ленинградское управление КГБ зафиксировало контакты Анны Евгеньевны Кругловой с сотрудником шведского консульства. Об этом Игорю Андреевичу сообщили в особом отделе армии. Беседа была неформальной, никаких упреков, скорее даже — сочувствие (а как же, жена бросила, выходит, сучка, замуж за другого. Да за кого? За иностранного шпиона!), но Круглов уже знал: теперь точно все!

Следующий удар нанес сынок. Оправдать его, конечно, можно: в отличие от отца он-то мать любил. Развод родителей и новое замужество матери стали для него шоком. Вылилось все это в банальную драку на дискотеке. ЧП, но не такое уж страшное. Если бы не время, «демократическая» пресса слепила из этой заурядной истории бомбу. А сколько можно терпеть? Полковничий сынок, элитная десантура-номенклатура (А для чего их там готовят? Не знаешь?! Душить молодую российскую демократию!), зверски избил трех пареньков из рабочих семей. Про две судимости на троих, кастет и нунчаки газетка не написала. В уголовном деле все это, правда, фигурировало. К счастью для Сереги. Из училища его отчислили. Пошел служить. И то спасибо, могло быть хуже, совсем плохо.

Сначала жена, потом сын… Какая тут, к черту, карьера? Но генерала Круглов-старший все-таки получил. За «горячие точки». По-честному. За дело. И сразу подал в отставку.

О несчастье с сыном он узнал по телевизору. Ни имя, ни фамилию Сергея не упомянули, но сердце подсказало. Так тоже бывает. Позвонил в Питер, старому товарищу. Тот проверил информацию по своим каналам, перезвонил. На следующий день Игорь Андреевич военным бортом — повезло! — вылетел в Санкт-Петербург…

— Здравствуй, сынок, — сказал отец. Сдерживаться он больше не мог, заплакал.

Кадровиков недолюбливают. А чего их любить? Они копаются в вашей биографии, исследуют вашу жизнь. Добро, если в трудовой книжке записи типа: принята на работу прядильщицей о разряда, и — через сорок лет — уволена, в связи с выходом на пенсию. Прядильщицей, но уже шестого разряда. Ну и, конечно, выписки из приказов с благодарностями. Про артрит, астму, пятнадцать лет общаги и про то, что за сорок лет превратилась из молоденькой девушки в старуху, там, конечно, ничего нет. Ну, это не главное. Главное — жизнь удалась.

У офицера МВД помимо трудовой книжки есть еще и личное дело. И кадровик здесь не тот, что на комбинате технических тканей «Красный маяк». И изучает он вас и ваши документы совсем не так. И на службу здесь принимают не так. Кто-то в недрах МВД разработал опросник из почти трехсот вопросов, среди которых есть и совсем дебильные. После того как претендент на эти вопросы ответит, пройдет медицину, когда его родню (а не был ли ваш дед, Спиридон Федорович, на оккупированной территории?) просветят до седьмого колена, когда он пройдет не одно собеседование… может, и примут.

Увольняют быстрее. У майора Петрова эта процедура заняла менее часа. К кадровику он претензий не имел: такая работа. Истинные причины увольнения Андрею были понятны. Догадывался он и о том, какую роль в этом сыграл генерал Крамцов. Да чего уж теперь? Ушел поезд.

— Извини, Андрей Василич, — сказал кадровый, — не от меня зависит. Сам понимаешь.

— Брось, Моисеич. Я ж не пацан.

— У тебя планы какие-нибудь есть?

— Отдохну маленько, — пожал плечами Петров, — потом осмотрюсь.

Щелчком пальца подполковник направил через стол к Андрею пачку «Кэмэл». «Знает же, что я не. курю», — удивился Андрей и подхватил падающую со стола пачку. Она оказалась тяжелой. Значительно тяжелее, чем обычная пачка сигарет. Он посмотрел на кадрового. Глазами тот показал: да. Андрей убрал пачку в карман.

Вентилятор гнал плотную струю теплого воздуха. Облегчения это не приносило. Температура вплотную приближалась к тридцати градусам. Петров поднялся.

— Ну… пойду. Счастливо оставаться.

— Удачи, Василич. Будут вопросы — заходи в любое время.