Специальность – хирург

…А жизнь идет дальше… Новые пациенты. Новые заботы. Новые тревоги. Новые радости. Такова моя работа. Она продолжается. Она не стоит на месте. Она развивается и совершенствуется.

Совершенствование и развитие моей работы крайне необходимо моим пациентам. Еще больше оно необходимо для того, чтобы моих пациентов было как можно меньше.

Многое сделано и делается для улучшения результатов моей работы.

То, что в относительно недалеком прошлом казалось неосуществимой фантазией, сегодня становится повседневной реальностью. То, что не делалось вчера, делается сегодня. То, что было загадочным и необъяснимым, сегодня разгадано и объяснено.

Многого достигла наша наука. Все это и позволило моей работе стать более осмысленной, более содержательной, более эффективной. А это значит, что многие мои пациенты, которых еще вчера я не мог избавить от их болезней и недугов, которые считались неизлечимыми, сегодня надежно излечиваются от своих болезней и становятся полноценными людьми.

И все же не все еще мы знаем. Еще не все умеем. Не все можем. А наше неумение и незнание – это неустраненные пороки и дефекты человеческого тела, это неисправленные деформации его, это нераспознанные и неизлеченные болезни, это беды и горе людей.

Это горе родителей моих маленьких пациентов. Это горе детей и подростков, лишенных радостей детства. Это горе и скорбь девушек и юношей, утративших весну своей жизни, надежду на любовь и счастье. Это горе взрослых женщин и мужчин, не похожих на людей обычных.

…Моя работа и делается для того, чтобы горя и бед у людей было меньше.

АБДУЛЛА

Во время одной из встреч на контрольном осмотре через несколько лет после лечения он с радостью рассказал мне, что когда после операции вернулся в родной аул, то ребятишки бегали за ним толпой и кричали: «Это не наш Абдулла! Это не он».

«Вот видишь, как ты изменил мой вид, что даже ребятишки не хотели верить в это», – с радостью и, конечно, с благодарностью говорил он. Но это было потом…

А приехал он ко мне из высокогорного таджикского аула. Он был по-восточному вежлив, вместе с тем требователен и категоричен. При нашей первой встрече он сказал, что он, Абдулла С., тридцати пяти лет, отправился в столь длинную поездку для того, чтобы я сделал из него опять человека, такого же человека, каким он был до болезни. Абдулла плохо говорил по-русски, но это свое требование сформулировал четко и безапелляционно…

Он приехал без всякого направления, без предварительного запроса, без предварительной переписки и договоренности… Он услышал, что в новосибирской клинике «исправляют» людей, пораженных болезнями, и вот собрался и приехал, а раз приехал, я должен его лечить!

Его требования и доводы были логичны, и я поместил его в клинику…

В последующем из долгих бесед с Абдуллой я узнал, что он одинок – жена ушла от него, – работает пастухом, большую часть времени проводит со своим стадом на пастбищах, что он устал от насмешек и издевательств, которыми преследуют его «злые и неумные» люди, что он старается не встречаться с ними, с этими «злыми» людьми, что он нигде не бывает, что больше так жить он не может.

…Родился он в том же ауле. Жил в достатке. Был стройным юношей, рано женился на любимой девушке. Она тоже любила его. Был он счастлив и большего не желал.

В возрасте двадцати двух лет с небольшим он заболел: простудился в горах, почувствовал ломоту в теле, которая держалась несколько дней, а потом все прошло… Казалось, что все прошло…

Спустя несколько месяцев Абдулла стал отмечать появление болей в нижнем отделе поясницы и в области таза сзади. Эти боли вначале возникали периодически. Затем они стали появляться все чаще и чаще, продолжительность их увеличивалась, а «светлые» промежутки – промежутки без болей – все более и более укорачивались.

А потом боли стали постоянными. Они были всегда. Они стали спутниками Абдуллы, где бы он ни находился, чем бы ни занимался. Эти ощущения лишали его сна, не давали работать. Неосторожное движение, внезапный кашель, чиханье, смех – все это и многое другое вызывало резкое обострение болей. Локализовавшиеся в начале болезни только в нижнем поясничном отделе болезненные ощущения постепенно распространились вверх по позвоночнику. Они захватили весь поясничный отдел и перешли на грудной. Теперь каждый вдох и выдох сопровождались резкими болями, которые, казалось, насквозь пронзают грудь. Абдулла перестал дышать грудью, стал дышать только за счет подвижности стенки живота. Все это изнуряло его. Он похудел, побледнел, стал мрачным, нелюдимым.

По мере развития болезни Абдулла стал отмечать, что движения его стали скованными, менее свободными. Он не мог, как прежде, сгибать и вращать туловище. Он чувствовал, что постепенно, медленно, но неуклонно его гнет к земле. Со временем боли исчезли, но наступила полная неподвижность в нижнем отделе позвоночника. Спустя какое-то время эта неподвижность распространилась кверху, на вышележащие отделы.