Специальный парижский выпуск

— Это ставило в тупик и меня, пока я не начал снова просматривать все показания. Тут я обнаружил, что Найт лгал, утверждая, будто не встречался с мисс Филд прежде. Все говорили, что у Горинга он за весь вечер и, близко к ней не подошел… Но, собираясь отвезти Барри домой, он предложил ему прихватить и мисс Филд, которая «живет в тех же краях». Значит, он знал ее и знал, где она живет. Знал и отрицал это. Почему? Я вдруг вспомнил, как он перепугался, когда я сказал ему: «Я пытаюсь воссоздать картину подлинных взаимоотношении между некоторыми людьми». И тогда я подумал: уж не родственники ли они? Может быть, брат и сестра? Я послал агента в Соммерсет Хауз проверить это по архивам. И в самом деле, Николас Найт лишь несколько лет назад взял себе это имя. Раньше его звали Николас Филд. — Генри помолчал. — Они родились в респектабельной, но обедневшей семье. Самый опасный сорт людей — познавших богатство, а затем лишившихся его. Рэчел на восемь лет старше Николаев. После смерти родителей она сама воспитала его, помогла встать на ноги. Он был ее кумиром. Узнав, что он хочет стать модельером, она пошла работать в «Стиль», чтобы заниматься тем же делом, что и он. Ею все больше овладевала навязчивая идея: Николасу нужен свой салон, самый фешенебельный в Лондоне. Он должен сделать себе имя, Николас в принципе не возражал, но понимал: на это уйдут годы тяжкого труда. Тогда Рэчел придумала план похищения парижских «toiles», и Николас с радостью ухватился за эту мысль. Но отныне между братом и сестрой не должно было быть ни малейшей связи. Он изменил имя. Они виделись только в случае крайней необходимости. Рэчел снабдила его деньгами, чтобы он мог открыть салон. Дальше сделали свое дело краденые парижские модели. Николас заключил контракт с фирмой «Барри-мода», успех был уже близко. И вдруг все пошатнулось.

— Что же произошло? — спросила Эмми.

— Сначала поползли нехорошие слухи, затем начались скандалы с обманутыми заказчиками. Горинг догадывался, что происходит, и хотел покончить с этим мошенничеством. Но ему трудно было что-либо выяснить, и он попросил Элен помочь ему. Она же, в свою очередь, обратилась к Патрику, который лучше ее разбирался в свойствах симпатических чернил. Письмо, которое я нашел у нее на бюро, предназначалось не для портнихи, а для Горинга. К письму был прикреплен лист бумаги, на котором Элен написала несколько слов чернилами, проявляющимися под действием тепла. В письме говорилось, что это такие чернила, которые можно достать в Париже, но что она попросила Терезу привезти ей образец.

— А покупала их я! — радостно сообщила Вероника. — Я их купила, отдала мисс Мастере, а потом…

— …они исчезли из ее чемодана. Видимо, Элен, зная, что чернила там, взяла их и поставила к себе на стол. Это решило ее судьбу… Это и еще одно: Элен случайно открыла чемодан Рэчел, оттуда вывалилась оберточная бумага, и когда Элен включила электрокамин…

— Генри! Нельзя ли помедленней, — взмолилась Эмми.

— Хорошо. Вернемся к вечеринке у Горинга. Патрик выпил больше чем следовало. Он терпеть не может Найта и, чтобы его допечь, ляпнул что-то вроде: «Нам с Элен известны ваши замыслы». Это испугало Найта. Как только он высадил Барри, они с Рэчел принялись совещаться. Найт сказал, что нужно тотчас сжечь бумагу и уничтожить улики. Рэчел пришлось признаться, что бумага все еще у нее в чемодане, а чемодан в редакции, в комнате у Элен. Тогда Найт потребовал, чтобы она немедленно забрала чемодан. Что тут особенного? Она войдет к Элен и скажет, что пришла за чемоданом. Они вернулись на Эрл-стрит. Рэчел вошла в редакцию, — открыв дверь своим ключом, а Николас отправился домой..