Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

— Не спеши. Здесь тоже нужно кому-то остаться, — полушепотом сказал рыжий сержант, кивком указывая на груженый караван. Тревожным взглядом проводил он убегающую группу.

В ночи показались фары машины. Шла она быстро, на скорости, не сбавляя оборотов даже на виражах.

— Возвращаются, — хмыкнул довольно сержант. Спецназовцы, тяжело дыша, вернулись к каравану. Гугин, распаленный азартом погони, выпалил:

— Не успели, метров триста не добежали до дороги. — Отдышавшись, добавил: — Машина пустая шла, скоро назад пойдет.

Караван, состоявший из груженых ослов, их хозяев, подгоняемый пинками разведчиков, торопливо засеменил вперед. Плоскогорье Аргестан изобиловало небольшими сопками. Хорошо накатанная дорога огибала одну из них у самого основания, далее в ста метрах от нее проходила под вторым холмом и уходила в удаленный от них не более чем на километр кишлак, раскинувшийся в отрогах небольшого горного хребта. На этих двух сопках, поделив разведчиков, командир и посадил группу.

— Минеры! Где минеры?

Саня оторвался от рытья окопа. Пригнувшись, подошел вплотную к нему и присел на одно колено.

— Ставь мины.

— Где? — пытался уточнить задачу Александр.

— Там, — ответил Гугин и неопределенно махнул рукой в направлении черной мглы.

Разведчик, вернувшись к своему окопу, коротко бросил Пучко:

— Собирайся! — Быстро выпотрошив на «Дождь» содержимое рюкзака, стал укладывать в него только необходимое: заряды, детонирующие шнуры, провода.

— Вова, где маскировочная сеть? Ты готов? — И, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Пошли!

Спускаясь с сопки, проходя мимо крайнего окопа, Саня остановился, присел возле пулеметчика, сказал ему:

— Мы пошли к дороге, подниматься будем по распадку на тебя, смотри не замочи.

— Понял, давай, — окапываясь, ответил тот, не глядя на них.

— Ну, с богом!

Подрывники, груженные своим смертоносным грузом, осторожно двинулись в ночь. Еще когда командир рассаживал группу, Саша уже знал, где нужно поставить мины. Где-где, а на войне он чувствовал себя как рыба в воде. Природная смышленость, хорошо развитая интуиция, помноженная на боевой опыт, помогали ему выбрать хорошую позицию. Спустившись в распадок между двумя сопками, минеры остановились. Зная, что Вова слабоват в минно-подрывном деле, не желая терять ни минуты, Саша делал все сам. Устанавливая три мины, про себя прикидывал: «Так, подниму первый «куст» — машина встанет, — здесь самое удобное место для отхода. Если ломанутся сюда, всех разом положим. Крутые берега распадка ограничат их маневр, значит, угол сектора поражения делаю острее, увеличиваю огневую мощь». Движения его были выверенными и четкими. Установив заряды, подключил детонаторы. Кивком привлек внимание Пучко:

— Видишь лощину впереди? Я поставлю там оставшиеся мины. Цепляй катушку с проводами и пулей наверх. Подключишь подрывную машинку — и скачками ко мне.

Получив инструкции, Вова растворился в темноте, торопливо разматывая провода. Саня двинулся дальше. Слева от него в нескольких десятках метров слышалось негромкое шуршание, иногда легкое позвякивание. Это окапывалась вторая часть группы. «Теперь до них ближе, чем до своего окопа», — пронеслась мысль в его голове. В предгорье на окраине кишлака вспыхнули фары. «Черт», — ругаясь про себя, он стал лихорадочно распаковывать ранец. Со спины раздался шорох. Это вернулся напарник.

— Вова, машина пошла, — горячо зашептал в лицо ему Александр.

Владимир, впервые попавший в серьезную переделку, был напуган. Ему бывало страшно и в батальоне. Каждый раз, выдавая снаряжение уходящим на войну сослуживцам, он мысленно твердил свою молитву: «Только не я, только не я…» Ожидание приказа «Пучко, собирайся» делало его службу тягостно невыносимой. Каптер рано принялся считать дни до ее окончания.

— Бери катушку с проводом, тащи наверх. Если я не успею подняться, первым поднимешь этот «куст», — машина встанет. Если побегут по распадку — второй! Понял?

Пучко, осознав, что происходит, наигранно возмутился:

— Нет, я без тебя не пойду!

В то же мгновение, выбросив вперед руку, Саня нанес ему сильный удар кулаком в голову. Нависая над ним, клокоча от ярости, зашипел:

— Ползи, сука!