Спецназ нагваля. К новым орбитам!

Ветер странствий

Ощущение, что наши глаза, наш слух, наши кончики пальцев, соединенные друг с другом, жар наших ладошек и свет наших сердец – шум листвы большого дерева, под которым Будда медитировал сорок дней…

Наши тела, нити наших душ – это струны, на которых Он играет Свою Божественную Музыку…

И действительно, нас нет, а есть Единая наполненная Бытием Пустота…

И ты смотришь ясным от восхищения, чистым от благодарности, нежным от любви взором в другого, смотришь в себя – и не видишь отличия. Словно две Его руки, две ладошки играют друг с другом в «ладушки»…

И Он везде. В каждом. В тебе и во мне.

В ком-то «спрятан» в «клетке» личности, в жестяной консервной банке. Из кого-то так и хлещет искрящимся потоком, сверкая в глазах всеми гранями бриллианта. И Его ясный, светлый и любящий взор смотрит на нас.

Он в каждом из нас. Точнее, нет ничего, кроме Него…

Шайтан

Вышло так, что ехал без определенного намерения, мол, пусть будет то, что будет. И получил (может, именно поэтому?)… Такого даже близко я себе представить не мог. Да и каким бы местом это представлять, головой? Да не было там ее! Сердце? Но оно даже близко не подходило к таким состояниям.

Но, пожалуй, по порядку.

Приехал в субботу к часу и сразу же, еще не разложив вещи, полетел на танцы к Гаю, где практически сразу был засыпан небывалыми сюрпризами. Последний танец:

Ом Ешуа Христайя!

Параматма Нэй

Пуруша Аватарайя

Намаха!

В какой-то момент понимаю: «Он здесь. Да, прямо в этом зале, в каждом танцующем, во мне». Становлюсь светом, божественным светом, и больше уже ничего не остается. Только ОН. И покой, Его покой.

На обниманиях вдруг становлюсь серебряным светом, чистым, похожим на поток маленьких холодных искорок, дарующих тот свет и покой. Изливаюсь этим светом на тех, с кем обнимаюсь. И тут подходит Инга, мастер Рейки. Вдруг я вижу ее: маленький ребенок, настолько искренний в своих проявлениях, настолько пронзительный и чистый, восхитительный! Спасибо тебе за то, что ты есть такая.

– Йога.

Прихожу к середине разминки, и с первой же асаны вливаются мощнейшие потоки, почти невыносимый экстаз. Едва ли могу держать задержки. Энергия – какая-то новая, но чрезвычайно вкусная.

Дальше игрушки, опять йога, вечерние танцы, дневные танцы с Гаем в воскресенье. Все сливается в один сплошной поток буйства энергий. Не могу вспомнить, сказать что-то отдельное. Это было тело фестиваля, невероятное. Но сейчас вспоминаются только какие-то пиковые моменты, превосходящие невероятное. Забавно, но это слово, начиная с фестиваля, у меня стало прямо-таки хитом сезона. Впрочем, а что тут еще скажешь?

Воскресная йога. Сложно даже намекнуть на то, что происходило. Мощнейшие потоки заносят на своем горбу туда, где заканчиваются слова, а потом еще дальше, туда, где даже призракам слов и мыслей уже нет места…

Выход за пределы… За пределы всего, что знал, видел, чувствовал, так далеко, что и не мог представить себе сотой доли этого. Двадцать минут, а потом вторая половина «Луны» – как узелок на кульке, который ты унесешь с собой и когда-нибудь позже сможешь развязать.

Вечерние танцы. Мощь потоков накручивается с каждым танцем, с каждым движением, достигает предела уже в самом начале танцев. Все, такого уже не вынести. Но тут уходишь в тишину и уже оттуда отстраненно наблюдаешь, как сквозь тебя льется сила, экстаз, любовь такой плотности, что по идее еще на подходах к такому ты должен бы начать биться в бешеных конвульсиях. Но нет, стоишь, не шелохнувшись. Все больше исчезаешь, оставляя место этому. Состояние идеальной трубы, без малейшей зацепки, как писал в какой-то теме Борода. А потом «Ом Ахум»…

Ля ля ля-Хочешь праздника

Каждое мгновение, пережитое на фесте – как целая жизнь. Сильнейшая трансформация сознания, осознания окружающего мира, людей, себя, путешествия в иные миры, в иную себя… Минимум усилий, просто не полениться, открыть ротик и язычком слизнуть то, что тебе подносят на золотой ложечке. Замереть в задержке, остановить привычный мир внутри себя и прочувствовать всю палитру вкуса. Пролететь, раствориться, собраться, влиться и вновь взорваться, чтоб собраться в ином мире. Приземлиться, попробовать найти свою снесенную крышу, понять, что это невозможно, так как крыша съехала раз и навсегда. Порадоваться этому открытию.