Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане

Уже в Москве, находясь на службе в управлении командующего ВДВ, я узнал от офицеров, которые прибывали из Кабула, что осенью 1982 года Залмай попал в засаду недалеко от своей штаб-квартиры на окраине населенного пункта Тарахейль и погиб.

Неплохие отношения сложились у меня и с начальником милиции Мирбачакотского уезда, капитаном Хушальком. Офицер мужественный и преданный делу революции. Он нередко жаловался мне на свое руководство, мешавшее работать в оперативно-разыскных мероприятиях. Старшие начальники, по его словам, тормозили проведение расследований, не давали доводить уголовные дела до суда. Поэтому он избрал свою собственную тактику борьбы с бандитами. Выслеживал бандита, ночью сам производил его задержание в его доме, допрашивал и уничтожал. О проделанной работе руководству не докладывал, а убийство списывал на местные разборки.

В конце 1980 года его, как перспективного офицера, не без нашего вмешательства, по рекомендации советников перевели в службу безопасности и направили на учебу в Ташкент. После учебы вернулся в Кабул на должность начальника следственного отдела одного из управлений ХАДа. Разведчики часто пользовались его услугами при подготовке и проведении боевых действий. Он владел информацией по долгу службы, не только по Кабулу, но и по всему Афганистану. Своему руководству не доверял, в беседе открыто заявлял, что оно продажное, имеет связь с оппозицией в Пакистане. С нами был открыт, зная, что он нам нужен и мы его не продадим.

Однажды на одной из очередных встреч он пожаловался на действия своего непосредственного начальника, который намекнул ему на далеко зашедшие дружеские отношения с офицерами Советской армии. Поэтому в дальнейшем мне пришлось встречаться с ним на аэродроме и реже в кабульском аэропорту, где получал от Хушалька нужную информацию.

Вспоминается один из эпизодов его жизни. Проводилась крупная войсковая операция на севере Кабула, и по одному из районов понадобилась уточненная разведывательная информация. Рано утром я с разведгруппой подъехал к зданию милиции и через переводчика спросил у милиционеров, на месте ли их руководитель. Он был на месте. Поднялись на второй этаж, постучали в дверь кабинета, в котором он и жил. Через некоторое время хозяин открыл дверь. Был он заспан, несколько опухший. Увидев меня, страшно смутился и объяснил, что накануне отмечали рождение сына у одного из его подчиненных. В кабинете холостяцкий кавардак, в углу внушительная батарея пустых бутылок из-под спиртного и фанты. На дастархане остатки вчерашнего плова.

Радушный хозяин сообщил нам, что сейчас принесут чай. На самом деле вскоре на столе появился не только чай, но и бутылка русской водки. Рафик (товарищ), спросил у меня хозяин, не будешь возражать? А как хозяину возразишь? Пришлось согласиться на чаепитие. Вот так в Афганистане всегда. На людях все чиновники публично придерживались постулатов ислама, но когда уединялись в кабинетах, в узком кругу, укрывшись от посторонних глаз, вели себя вполне по-светски, даже салом закусывали. За чаем обсудили интересующий нас вопрос, и я увез от Хушалька необходимую информацию.

За годы службы в Афганистане было много и других доверительных знакомств. От этих людей всегда поступала интересующая разведчиков информация. К сожалению, не смогли они этой достоверной информацией и желанием помочь нам закрепить результаты Апрельской революции, а после вывода советских войск, по всей видимости, разделили участь не одной тысячи себе подобных. Они были уничтожены талибами лишь потому, что в нужный момент наше правительство отвернулось от них.

Обстановка в стране развивалась от плохого к худшему.

Как-то, будучи оперативным дежурным по дивизии, я принимал доклады от дежурных по частям, в которых были отражены все события, происшедшие за прошедшую ночь в дивизии, в том числе и в 345-м опдп[11]. Оперативный дежурный 345-го опдп доложил, что в районе авиабазы Баграм разведчики захватили в плен мятежника. Об этом доложили в штаб армии. Конечно, армейцы немедленно затребовали пленного к себе. Его доставку в штаб армии смогли организовать только во второй половине дня. Для транспортировки пленного, которого конвоировали без наручников, выделили медицинский автомобиль. Сопровождали его офицер и два десантника. В штаб армии прибыли в сумерках. Офицер ушел докладывать о прибытии, а конвоиры расслабились, чем и воспользовался пленный, который умудрился незаметно развязать руки. Одного из конвоиров он оттолкнул от двери, а у дремавшего на сиденье схватил с колен автомат и сиганул в темноту. Правда, один солдат мгновенно отреагировал и бросился вслед за беглецом. Тот же залег за камень и открыл стрельбу. Ночь, темнота, огонь беглец вел неприцельно, и, к счастью, на территории штаба армии никто не пострадал. Преследовавший беглеца десантник обошел его с тыла и длинной очередью застрелил пленного.

Разумеется, после этого ЧП пришлось комдиву выслушать массу упреков армейского руководства. К великому сожалению, приходилось учиться на собственных ошибках.