Спецназовец. Шальная пуля

Генерал неторопливо зарядил ружье жаканом и повесил на плечо – по-охотничьи, дулом вниз. «Зауэр» ему подарили на полувековой юбилей коллеги – как ни странно, немецкие. По их словам, прежде ружье принадлежало какому-то прусскому барону, и Андрей Васильевич не стал уточнять, служил ли барон или кто-нибудь из его отпрысков в СС. Повзрослев и немного разобравшись в том, как устроен и действует современный ему мир, Бочкарев каленым железом вытравил из себя то, что в Советском Союзе именовалось патриотическим воспитанием – то есть, конечно, не патриотизм как таковой, а самые кондовые, квасные его проявления. Он избегал даже мысленно называть немцев фрицами или, упаси бог, фашистами и при общении с ними воздерживался от упоминаний о войне, если они не затрагивали эту тему первыми.

Вообще, Андрей Васильевич давно убедился, что, если хочешь хоть чего-то добиться в этой жизни, тебе неизбежно придется выбирать между «хочется» и «надо» в пользу последнего. Жить как хочется могут себе позволить разве что патлатые хиппи да удачно выскочившие замуж грудастые длинноногие шлюшки. Да и те со временем упираются в дно и становятся перед выбором: либо в канаву, а оттуда в могилу, либо стиснуть зубы и делать то, чего требуют обстоятельства. И, если ты не один из них, то чем выше ты поднимаешься, тем глубже и шире становится пропасть между этими коротенькими словечками – вернее, между понятиями, которые они означают. «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом! Лучшей работы я вам, сеньоры, не назову»… Автор слов этой популярной в начале семидесятых годов прошлого века шуточной песенки генералом явно не был, иначе не стал бы зубоскалить на эту тему – да и на любую другую, если на то пошло. Быть генералом хорошо, если ты готов нести на своих плечах неимоверный груз ответственности, стократно превышающий и сводящий на нет предоставленные тебе по чину материальные блага. То есть, это в том случае, если ты действительно генерал, а не мешок дерьма в погонах с большими звездами. А если при этом ты еще и генерал ФСБ, твоя трудовая деятельность не прекращается никогда – ни дома, ни на курорте, ни на охоте, ни даже во сне.

Сшитое на заказ зимнее полевое обмундирование без знаков различия с учетом погоды было даже чересчур теплым, так что, стоя без движения посреди заснеженного поля и вдыхая сырой, промозглый воздух ранней оттепели, Андрей Васильевич чувствовал себя вполне комфортно. По старой памяти немного хотелось закурить, но даже в те времена, когда еще не избавился от этой скверной привычки и при каждом удобном случае дымил, как паровоз, Бочкарев никогда не позволял себе баловаться табачком во время охоты. Между тем над одним из номеров уже поднимались, лениво смешиваясь с туманом, предательские облачка дыма, и генерал подавил печальный вздох: э-хе-хе, охотнички! Небось, уже и коньячку успели хлебнуть – как водится, из плоской серебристой фляжки, выгнутой, чтобы плотнее прилегала к телу и не так сильно выпирала из-под одежды… Тьфу!

Справа послышался характерный шорох скользящих по сырому снегу лыж и мокрый хруст подламывающегося под тяжестью чьего-то крупного тела подтаявшего наста. Повернув голову на звук, Бочкарев увидел Игоря Геннадьевича Асташова, который, весь раскрасневшись, пыхтя от прилагаемых усилий, приближался к нему со стороны своего номера. Дорогая импортная винтовка с ложей красного дерева и сильным телескопическим прицелом болталась у него поперек груди, раскачиваясь, как маятник, и поддавая по локтям неумело орудующих лыжными палками рук, мохнатая лисья шапка съехала на глаза, из разинутого рта валил горячий пар. Глядя на господина Асташова, можно было подумать, что он в самоубийственном темпе преодолел на лыжах марафонскую дистанцию, а не прошел со скоростью улитки каких-то сто – сто пятьдесят метров. Генерал Бочкарев усилием воли преодолел желание брезгливо отвернуться: смотреть на Асташова ему нынче было невмоготу, а не смотреть – нельзя, поскольку именно из-за него Андрей Васильевич и принял приглашение поохотиться на волков.

– Еще раз здравствуйте, – с одышкой произнес, приблизившись, Асташов. Они с Бочкаревым ехали в разных машинах, садились в них в разных местах и до сих пор успели обменяться разве что кивком, так что повторное приветствие прозвучало вполне уместно. – А погодка-то как по заказу! Февраль только-только наступил, а ощущение, будто на дворе середина марта.

– Да, чудит погода, – сдержанно согласился генерал. – Кстати, с назначением вас, Игорь Геннадьевич.

– Тьфу-тьфу-тьфу! – Асташов суеверно поплевал через левое плечо и постучал костяшками пальцев по прикладу винтовки. – Не сглазьте, приказ-то еще не подписан!

– Подпишут, – заверил Андрей Васильевич. – На таком уровне решения готовятся месяцами и под влиянием минутного настроения не меняются. Так что можете с чистой совестью принимать поздравления.