Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы

В 1991 году органы военной юстиции пришли к заключению, что дело Абакумова было сфабриковано и, хотя он нес ответственность за незаконные репрессии, он не был виновен в государственной измене или преступлениях против партии. Военная прокуратура рекомендовала изменить статью обвинительного приговора, на основе которого он был приговорен к расстрелу. Истинное преступление Абакумова заключалось в превышении власти и фальсификации уголовных дел, и в соответствии с законом того времени мера наказания — расстрел — полагалась та же. Это заключение означало, что те, кто стоял на верхней ступеньке власти, над Абакумовым, были виновны в названных преступлениях в не меньшей степени, чем он.

Военная прокуратура по-новому подошла к моему делу и Эйтингона. Материалы доказывали, что мы не фабриковали фальшивых дел против «врагов народа».

Официальные обвинения, что мы являлись пособниками Берии в совершении государственной измены, планировании и осуществлении террористических актов против правительства и личных врагов Берии, были опровергнуты документально.

После августовских событий 1991 года и распада СССР, незадолго до ухода в отставку, главный военный прокурор прекратил наши дела и заявил: если бы я не реабилитировал вас, архивные материалы показали бы, что я еще один соучастник сокрытия правды о тайных пружинах борьбы за власть в Кремле в 30— 50-х годах. Он подвел черту в нашем деле и подписал постановление о реабилитации Эйтингона и меня.

После крушения КПСС моя реабилитация больше не являлась делом политической конъюнктуры, а стала всего лишь рядовым эпизодом в период распада Советского Союза. Военная юстиция не должна была больше испрашивать указаний высших руководителей страны, как ей вести мое дело. К власти пришло новое поколение. И хотя оно выросло при прежнем режиме, нынешние руководители не были замешаны в зверствах Сталина и Хрущева, бывших авторитарных правителей страны. Имя Хрущева, активно использовавшееся в начале перестройки, потеряло свою привлекательность.

Советский Союз, которому я был предан всей душой и за который был готов отдать жизнь, ради которого старался не замечать творившихся жестокостей, оправдывая их стремлением превратить страну из отсталой в передовую, во благо которого провел долгие месяцы вдали от Родины, дома, жены и детей — даже пятнадцать лет тюремного заключения не убили моей преданности, — этот Советский Союз прекратил свое существование.

В сложной обстановке после распада СССР, порожденной отсутствием политической культуры, ненависть по отношению ко мне сохраняют только те, кто предпочел бы, чтобы люди, знающие действительные обстоятельства трагедии и героики прошлого, молча ушли из жизни. Они открыто стремятся присвоить себе монопольное право на трактовку событий нашего прошлого. Хотя большинство из них скомпрометировали себя тем, что в 1960–1990 годах сознательно преподносили обществу грубо сфальсифицированные объяснения мотивов и механизма сталинских репрессий и крупных событий в нашей внутренней и внешней политике.

Я надеюсь, что мой рассказ поможет нынешнему поколению занять взвешенную, свободную от конъюнктуры и экстремизма позицию в оценке нашего героического и трагического прошлого.

Фрагмент письма-обращения Эйтингона в Президиум ЦК КПСС.

Приложение к главе 13.

Фрагмент письма Эйтингона Н.И. в ЦК КПСС с просьбой о реабилитации. На нем имеются пометки о рассмотрении просьбы Н.Хрущевым и М.Сусловым.

Письмо П.А. Судоплатова Ю.В. Андропову, К. У. Черненко с просьбой о реабилитации, 20 августа 1982 года.

Ходатайство о реабилитации П. А. Судоплатова и Н. Эйтингона, подписанное ветеранами разведки, в адрес XXIII съезда КПСС. Февраль, 1966 года.

У п

Ответы КГБ на запрос ЦК КПСС о пребывании Судоплатова П.А. во Владимирской тюрьме.

П.А. Судоплатов среди сотрудников погранотряда ГПУ Украины (3-й справа), 1923 год.

Крайний справа — его непосредственный начальник Потажевич В.А.

Сотрудники окружного отдела ГПУ города Мелитополя, 1925 год. В верхнем ряду — П.А. Судоплатов.

Л. Троцкий в своем кабинете, 1921 год.

Один из руководителей закордонной разведки НКВД С.М.Шпигельглаз.

Разведывательно-диверсионная группа НКВД в Испании на фронте под Гвадарамой. Крайний слева — командир группы Л.П.Василевский, 1938 год.

П.А.Судоплатов. Берлин, 1935 год.

Л.Никольский (Орлов) — резидент НКВД в Испании, 1937 год, Барселона.

Он же с дочерью, 1937 год, Барселона.