Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка

В других сводках аналитики пытаются объяснить военно-политическому руководству суть политики стран Антанты в отношении России. «В Англии, как и во Франции, придерживаются того мнения, что вывести страну из финансовых затруднений и восстановить нарушенное в экономической ее жизни равновесие может лишь усиленное развитие экспорта, — сообщается в сводке штаба военного представительства от 10 декабря 1919 года. — Для этого же Англия должна, во-первых, обладать обширными рынками сбыта, а, во-вторых, дешевым сырьем, которое позволило бы ей конкурировать с Германией, где промышленность лучше организована. Как рынки, так и дешевое сырье англичане могут найти только в России, но при условии лишь, что они будут там хозяевами. Распоряжаться самовластно в единой и великой России невозможно. Следовательно, Россия должна быть раздробленною и слабою. К этому и направляется вся английская политика, независимо от того, желают ли сторонники признать большевиков или не желают. Это стремление к раздроблению России проскользнуло и в одной из парламентских речей Ллойд Джорджа»^{731}.

По настоятельному требованию британского премьера Верховный совет Антанты в конце декабря 1919 года снял блокаду с Советской России. Между тем член Русского политического совещания В.А. Маклаков сообщал из Парижа А.И. Деникину: «Со слов Черчилля, я могу вас заверить — о чем он обещал вам лично телеграфировать, — что они продолжают и будут продолжать посылать Вам вооружение. Они просят не смущаться тем, что блокада с России снимается. Это вообще очень сложный вопрос. Неожиданное решение принято по настоянию Ллойд Джорджа; ни с кем из нас они предварительно не посоветовались; сами кооперативы, без предуведомления, были приглашены в высший совет и вышли оттуда с решением в их пользу»^{732}.

Архивные документы свидетельствуют, что разведка военного представительства снабжала А.И. Деникина, А.В. Колчака, а затем и П.Н. Врангеля вполне достоверной информацией о внешней и внутренней политике Советской России, Великобритании, Франции, Германии, Польши, Литвы, Латвии, Швеции, Эстонии и других стран фактически до конца Гражданской войны.

Приведем лишь несколько сообщений белогвардейской политической разведки, касающихся отношений ряда европейских стран к России.

Белогвардейская разведка собирала информацию о Польше. В одной из сводок, датированных сентябрем 1919 года, сообщалось о враждебном отношении к русским в Польше. Слухи о неудачах белых армий воспринимались польским обществом «с живейшей и открытой радостью». Последние известия о продвижении армий генерала А.И. Деникина «произвели в Варшаве огромное впечатление, и разговоры притихли»^{733}. По всей видимости, имелся в виду успешный конный рейд Мамонтова, в результате которого белые взяли Тамбов, Воронеж, Козлов и другие населенные пункты.

Почти одновременно с войсками ВСЮР польские части вели наступление на красных в Белоруссии, заняв Минск. По данным морской разведки, поляки проводили в Белоруссии репрессивную политику в отношении местного населения^{734}. Эти сведения подтверждались донесениями из других источников. «Азбука» информировала о погромах лавок, устроенных польскими солдатами при занятии белорусских городов, беспощадной и грубой полонизации

[12], вызывавшей у местного населения раздражение и недовольство^{735}.

Военные успехи польских частей в Белоруссии во многом были связаны с наступлением ВСЮР на Москву. Как известно, генерал А.И. Деникин признавал независимость Польши, однако противился польским претензиям на земли восточнее Буга, считая, что они должны входить в состав России. Позиция Антанты по этому вопросу совпадала с белогвардейской, поэтому она потребовала от Ю. Пилсудского оказания военной помощи войскам А.И. Деникина, возобновив наступление в Белоруссии. Однако многомесячные переговоры в Таганроге между А.И. Деникиным и главой польской военной миссии при главнокомандующем ВСЮР генералом А.С. Карницким закончились безрезультатно.

В дальнейшем отношение поляков к России и русским не улучшилось. В начале февраля 1920 года оно носило двойственный характер: с одной стороны, их пугал лозунг белых о Великой России, а с другой — их тревожила предстоящая борьба с совдепией^{736}. В прессе усилилась травля русских, проживавших в Польше, как совершенно бесполезного элемента, вредящего польской государственности^{737}.

В военно-политической сводке от 7 декабря 1919 года сообщается о стремлении правящих кругов Эстонии к заключению мира с большевиками, поскольку содержание мобилизованной армии являлось для нее непосильным бременем. Только присутствие британской эскадры в водах Финского залива и материальная зависимость от союзников удерживала Эстонию от соглашения с большевиками^{738}.