Спецслужбы Белого движения. Контрразведка. 1918-1922

Однако контрразведка Временного Приамурского правительства с помощью японских спецслужб раскрыла заговор благодаря внедренной в ряд государственных учреждений ДВР агентуре. В частности, Н. Антонова (она же Виноградская, она же Бутенко) сумела завоевать доверие и получила поручение осуществлять связь из Хабаровска с коммунистическим подпольем во Владивостоке. Таким образом были провалены ряд подпольных партийных и комсомольских организаций. Другой агент — Черненко — была шифровальщицей и выдала подпольщиков-комсомольцев.

10 октября 1921 года во Владивостоке начались аресты. 15 октября на квартире доктора Моисеева «неизвестными» в военной форме был убит скрывавшийся там P.Л. Цейтлин. В результате провала в тюрьму попали более 200 подпольщиков, в т. ч. 120 офицеров — членов подпольных ячеек в каппелевских частях. Была разгромлена и никольск-уссурийская подпольная большевистская организация. Арестованные члены ВТО И.В. Рукосуев-Ордынский, П.Г. Пынько, И. Портных, В. Пашков, В.В. Иванов 20 октября были убиты, их изуродованные тела утопили в мешках в бухте Улисс[211]

.

Серьезные потери понес и осведомительный отдел ВТО. Начальнику разведпункта штабс-капитану Попову удалось внедрить своего агента А.И. Иваненко в коммунистическую организацию, которая в течение 12 дней выявила несколько конспиративных квартир, в том числе квартиру сотрудницы осведотдела Н.С. Буториной.

В последующем были арестованы руководители и ряд сотрудников отдела П.К. Евтушенко и А.В. Одинцов, Н.С. Буторина, П.С. Думбровский, Н.А. Чукашева, М.К. Шмидт, Т.С. Юркевич, A.Л. Слонова-Трубецкая и К.П. Новиков. Дознание по этому делу 17 октября — 22 ноября 1921 года велось информационным отделением административного отдела МВД Временного Приамурского правительства. В ходе проведенных у подпольщиков обысков были обнаружены материалы разведывательного характера[212]

.

С помощью своей агентуры белогвардейским спецслужбам удавалось периодически выявлять большевистских разведчиков. 22 апреля 1922 года начальник КРО управления 1-го генерал-квартирмейстера военно-морского ведомства сообщал о прибытии из Дальневосточной Республики в Харбин красного агента И. Муравейника[213].

Несмотря на нанесенные удары по разведке красных, белая контрразведка не смогла выявить всю агентуру противника и тем самым предотвратить утечку секретных сведений из своих штабов. Приведем лишь несколько примеров. В июле 1922 года резидентурой была получена подробная информация о политическом положении в Приморье, дислокации каппелевских, семеновских и японских частей, другие секретные документы, а в августе — обширный хорошо детализированный информационный материал о политическом и военном положении в Приморье, составе, дислокации и передвижении частей Земской рати и военных грузов. В конце июля — начале августа 1922 года осведотдел добыл первые сведения о планах генерала М.К. Дитерихса начать новое наступление. «Первый удар, — говорилось в донесении осведотдела от 18 августа, — будет нанесен НРА через партизанские отряды, стоящие на флангах частей НРА. На железной дороге будет сосредоточено до трех тысяч пехоты и кавалерии, с задачей удержать противника. Широкое контрнаступление белых предполагается провести левым флангом с опорных пунктов по линии ж.д. Никольск — Гродеково — Жариково. При занятии Бикина наступление будет временно прекращено для укрепления тыла и концентрации сил»[214]

.

По мнению историка О.В. Шинина, «роль в обеспечении разведывательной информацией боевых операций Народно-революционной армии ДВР органами военной разведки (во взаимодействии со структурами «партийной» разведки) можно признать существенной»[215].

Несмотря на то что Россия была союзницей Великобритании в войне с кайзеровской Германией, английские спецслужбы активно вели разведывательную деятельность на территории нашей страны, в том числе и на Севере.

Шпионажем занимались сотрудники МИ-1к (с 1930-х годов — МИ-6), офицеры секции D военной разведки и Департамента военно-морской разведки (Naval Intelligence Department — NIP). В августе 1918 года после высадки интервентов в Архангельске им в помощь прибыли офицеры секции Н (особые операции).

Экономическую и политическую ситуацию на Севере России отслеживали сотрудники Мурманского отдела британского Министерства информации, функции и решаемые задачи которого практически не нашли отражения в литературе.

Американские спецслужбы в России представляли чины управления военно-морской разведки и отдела военной информации. В составе экспедиционного корпуса имелась армейская сыскная полиция, именуемая Полис Интеллидженс[216].