Спящие красавицы

Клинт продолжал.

— Он ухаживал за сестрой в течение десяти лет, когда ей диагностировали раннее наступление болезни Альцгеймера. Он кормил ее, он повсюду разыскивал её, когда она внезапно уходила из дому, он менял ее обгаженные подгузники. Он приехал сюда, чтобы защитить тебя, потому что хотел поступить правильно и по совести. Он никогда в своей жизни не причинял вреда женщине. Теперь он умирает. Ты позволишь этому свершиться? В конце концов, он ведь просто какой-то мужчина, верно?

Кто-то закашлялся из-за дыма, дрейфующего по Бродвею. Мгновение никакого другого звука не было, затем Эви Блэк закричала. Лампочки лопнули за защитными сетками. Двери камер хлопнули, открывшись, а затем закрылись со звуком, который был похож на аплодисменты железных рук. Несколько мужчин в группе Фрэнка закричали, один из них таким высоким голосом, словно был маленькой девочкой шести или семи лет.

Ордуэй повернулся и побежал. Его шаги эхом отдавались в коридоре с бетонными стенами.

— Поднимите его, — сказала Эви. Дверь ее камеры открылась вместе с остальными. Как будто никогда и не были запертыми. Клинт не сомневался, что она могла уйти, когда пожелает, в любое время. Крысы были только частью ее театрального представления.

Клинт и Джаред Норкросс подняли обмякшее тело Уилли. Он был тяжелым, но Эви взяла его, как если бы это был не более чем мешок с гусиными перьями.

— Ты сыграл на моих чувствах, — сказала она Клинту. — Это было жестоко, доктор Норкросс. — Ее лицо было торжественным, но он думал, что видит проблеск оживления в её глазах. Может быть, даже веселья. Она охватила талию Уилли левой рукой и положила правую руку на матовые, пропитанные потом волосы на затылке старика. Потом прижала свои губы к его рту.

Уилли содрогнулся. Его руки поднялись, и обняли Эви. На мгновение старик и молодая женщина оставались в объятиях. Потом она отпустила его и отошла.

— Как ты себя чувствуешь, Уилли?

— Чертовски прекрасно, — сказал Уилли Берк. Он сел.

— Боже мой, — сказал Рид Бэрроуз. — Он выглядит лет на двадцать моложе.

— Меня так не целовали с тех пор, как я учился в школе, — сказал Уилли. — Если когда-нибудь вообще целовали. Мэм, кажется, вы спасли мне жизнь. Я благодарю вас за это, но думаю, что за такой поцелуй не жалко и жизни.

Эви улыбнулась.

— Я рада, что вам понравилось. Мне тоже понравилось, хотя это было не так хорошо, как победа в Транспортном переполохе.

Кровь Клинта больше не бурлила; измождение, и последнее чудо Эви остудили её. Он с недоумением вспомнил то чувство ярости, которое испытывал совсем недавно, словно мужчина, смотрящий на незнакомца, который вломился в его дом и захламил кухню, делая себе экстравагантный и сытный завтрак. Он чувствовал себя постаревшим, печальным и ужасно уставшим. Он хотел бы просто пойти домой и присесть рядом с женой, разделяя с ней пространство и не говоря ни слова.

— Джиари, — произнес Клинт.

Фрэнк исподлобья смотрел на него, как на какого-то безумца.

— Отпусти ее. Это единственный способ.

— Может быть, но ты точно этого не знаешь, ведь так?

— Нет, — согласился Клинт. — Почему же жизнь такая ебнутая-то?

Тогда заговорила Энджела.

— Есть плохие времена и хорошие времена, — сказала она. — Плохие времена и хорошие. Все остальное — просто дерьмо в амбаре.

— Я думала, что это меня займет, хотя бы до четверга, но… — Эви рассмеялась, звук, напоминающий звон колокольчиков. — Я забыла, как быстро люди могут шевелиться, когда на что-то настроились.

— А как же, — сказала Микаэла. — Вспомни Манхэттенский проект.[386]

6

В то прекрасное утро в восемь часов утра по Западной Лавин проехала кавалькада из шести машин, за ними тлела тюрьма, словно не затушенная сигара в пепельнице. Кавалькада свернула на Болл-Хилл-Роуд. Патрульный автомобиль номер два возглавлял процессию с медленно вращающимися проблесковыми маячками. За рулем был Фрэнк. Клинт находился в кресле напарника. За ними сидела Эви Блэк, именно там, где она и сидела после того, как Лила ее арестовала. Тогда она была полуобнаженной. На обратном пути она была одета в коричневую робу, которые носили заключенные Дулингского исправительного учреждения.

— Как мы объясним все это полиции штата, я не знаю, — сказал Фрэнк. — Много погибших, много раненых.

— Сейчас они по самую макушку погружены в Аврору, — сказал Клинт, — и, наверняка, половина из них даже не появляется на рабочих местах. Когда все женщины вернутся — если вернутся — никого это не будет волновать.

У них за спиной, Эви, — тихо произнесла:

— А матерей. Жен. Дочерей. Как вы думаете, кто убирает поля сражений после того, как замолкает оружие?

7

Патрульный автомобиль номер два остановился около дороги, ведущей к трейлеру Трумэна Мейвейзера, где еще трепыхались желтые ленты место преступления. Другие транспортные средства — две полицейские машины, два легковых автомобиля, и пикап Карсона Струтерса — подъехали за ними.

— Что теперь? — Спросил Клинт.

— Теперь посмотрим, — сказала Эви. — Если только один из этих людей не передумает и, в конце концов, не пристрелит меня, то есть.