Спящие красавицы

— Сейчас так много всего продается, — продолжала Эви. — Посудомойки. Мангалы. Дети едят пластиковую еду и испражняются ею же. Об экономии кричит каждый магазин.

— Ясно, — отозвалась Лила, будто поддерживала разговор с ней. — Как тебя зовут?

— Эви.

Лила обернулась.

— А фамилию не назовешь?

У женщины были крепкие широкие скулы и блестящие карие глаза. Цвет её кожи был, как решила Лила, средиземноморского оттенка и черные волосы, ох… Кровь, внезапно, хлынула в голову Лилы.

— А надо, чтобы была? — спросила Эви.

Лила, окончательно, убедилась в одном: её задержанная была совершенно, абсолютно, в хлам обдолбана.

Она повернулась лицом к дороге, прибавила газу и подобрала с сидения микрофон рации.

— Первый — базе. Я задержала разыскиваемую женщину, подобрала её на трассе, к северу от лесопилки у Лысой Горы. Она вся в крови, нужно как-нибудь взять образцы. Ей, также, понадобится одежда. И позвони в скорую, пусть нас встретят. Она чем-то закинулась.

— Принято, — отозвалась Линни. — Терри сообщает, в трейлере, просто, бойня.

— Принято, — повторила Эви и рассмеялась. — Просто, бойня. Принесите ещё полотенец. Только, похуже, ха-ха-ха. Принято.

— Первый — конец связи, — Лила отключила микрофон и посмотрела на Эви через зеркало. — Сидите смирно, мэм. Я арестовала вас по подозрению в убийстве. Это очень серьезно.

Они приближались к городу. Лила притормозила у знака «стоп» на перекрестке Лысая Гора — Уэст Левин. Последний вёл к тюрьме. На противоположной стороне дороги виднелся знак, запрещающий подбирать попутчиков.

— Вы ранены, мэм?

— Пока нет, — ответила Эви. — Но, слышь! Трипл-дабл[23]. Хорошо!

Что-то промелькнуло в сознании Лилы, будто кусок металла блеснул в песке, перед тем, как быть смытым набежавшей волной.

Она снова посмотрела в зеркало заднего вида. Эви откинулась назад. Неужели, успокоилась?

— Мэм, вы здоровы?

— Тебе бы чаще целовать мужа перед сном. Чаще целовать на прощание, пока ещё можешь.

— Ну, коне… — начала, было, Лила, как тут женщина дернулась вперед, ударившись головой о разделительную сетку. Лила инстинктивно дернулась, будто ощутила, как голова Эви затрещала и завибрировала.

— А ну, прекрати! — крикнула она, когда Эви снова ударилась головой о сетку. Она разглядела её ухмылку, свежую кровь на лице и зубах и, затем, Эви ударилась в третий раз.

Лила, уже, взялась за дверную ручку, чтобы выйти и крепко связать женщину, ради её собственной безопасности, но третий удар оказался последним. Эви снова откинулась назад, тяжело дыша, будто бегун, первым пересекший финишную черту. Её нос и рот были залиты кровью, на лбу виднелась рана.

— Трипл-дабл! Отлично! — выкрикнула она. — Трипл-дабл! Ну, и денёк!

Лила схватила рацию и вызвала Линни — планы менялись. Нужно, чтобы в участок немедленно прибыл общественный защитник. И судья Сильвер тоже, если старик ещё способен передвигаться.

2.

Глубоко в кустах сидел лис и наблюдал, как Эсси разбирала барахло в своей тележке.

Он, конечно, не думал о ней, как об Эсси, он вообще никак её не называл. Для него она была просто человеком. Лис долгое время наблюдал за ней — много дней и ночей — и знал, что вся эта пластиковая плёнка и картон предназначались для обустройства её собственной норы. Лис также знал, что четыре зеленых куска стекла, выставленных ею в полукруг и названных «девочками», имели для неё очень важное значение. Как-то раз, когда Эсси не было рядом, он понюхал их и не учуял в них жизни. Он также порылся в её вещах и не нашел ничего стоящего, за исключением, нескольких пустых банок из-под супа, которые он дочиста вылизал.

Он не видел в ней угрозы, но он был старым лисом и не стал бы им, если бы доверял всему, что видел. Старыми лисами становились только те, кто был осторожен, умел приспосабливаться, как можно чаще избегал проволочных оград, никогда не перебегал дорогу днём и хорошо умел закапываться в землю.

Этим утром в его осторожности, впрочем, не было необходимости. Эсси вела себя, как обычно. После того, как она вытащила из тележки сумки и вещи, она сообщила кускам стекла, что мамочке нужно вздремнуть.

— Никаких шалостей, девочки, — сказала Эсси, залезла под навес и улеглась на кучу старых одеял, служивших ей матрасом. Хоть навес и скрывал её тело, голова её, всё же, оказалась снаружи.

Пока Эсси засыпала, лис тихо подкрался и укусил за голову мужской манекен, который она усадила около навеса. Манекен не отреагировал. Наверное, мертв, как и куски стекла. Лис пожевал его конечность и подождал.

Вскоре, её дыхание успокоилось, за каждым тяжелым вдохом следовал свистящий выдох. Лис поднялся с папоротникового настила и осторожно направился к навесу, будучи, абсолютно уверенным, что манекен зашевелится. С каждым шагом, он всё шире оскаливал зубы. Манекен не шевельнулся. Точно мёртвый.

Он рысью подбежал к навесу и замер. Вокруг головы спящей женщины появились какие-то белые нити, наподобие паутины. Они начинались от щёк и постепенно покрывали её целиком. От старых нитей отделялись новые, полностью закрывая голову, формируя нечто, похожее на маску. Вокруг навеса порхали мотыльки.