Спящий детектив

Тот, что внизу был, принялся выть, а весь комитет, словно глупые овцы — да, джентльмены, словно безголовые стада скотины! — бежал к окну. Но Хинджи не бросился с ними! Будто умелый фокусник, оказался он у стола, алмаз спрятал в маленький резиновый кошелек, что держал наготове, в то время как миссис Хинджи с открытой сумочкой ждала снаружи, в коридоре, как новая привратница.

Хинджи выбросил алмаз сквозь мелкий квадратный вентилятор!

Много недель практиковался он, узнав, что в той комнате соберется комитет — бросал орешки в квадратную дверцу попугайской клетки, расположив клетку на той же высоте, что и вентилятор над дверью мистера Андерсона! Так делал он до тех пор, пока не стал без промаха попадать двенадцать раз подряд. Нервы его были крепки, как струны рояля, и все же он сильно волновался — ибо знал, что не умеет женщина ловить!

Однако она поймала либо, если уронила она, никто не заметил, как она подобрала камень.

Джентльмены! Очень хитроумны эти индусы, но от разговоров о хитроумии их немало пересыхает горло. Кажется, слышу я, что мистер Андерсон ведет прохладительную речь о бутылочке вина?

Эпизод шестой

ШЕПЧУЩИЕ ТОПОЛЯ

I

Как–то в послеобеденный час Морис Клау появился в моем кабинете и сообщил, что «по причине реконструкции» временно прекратил вести дела в своем уоппингском пристанище и потому сумел выкроить минутку, чтобы нанести мне визит. Я всегда был рад возможности побеседовать с этим выдающимся человеком, хотя единственной подобающей «реконструкцией» его неприглядного заведения мне представлялся добрый пожар. Без лишних вопросов я предложил ему кресло и сигару.

Морис Клау снял свой плащ с пелериной и бросил его на пол. На эти руины портняжного искусства он возложил коричневый древний котелок, предварительно вытащив из него пузырек с вербеной[33]

. Затем он увлажнил вербеной свой куполообразный лоб и бесцветную бородку.

— Так освежает, — пояснил он. — Римский обычай, мистер Сирльз. День очень жаркий.

Я признал, что он прав.

— Дочь моя Изида, — продолжал Морис Клау, — сбежала от реконструкции и декорации как можно дальше, а именно в Париж.

Я отделался ничего не значащим замечанием, и у нас завязался разговор о дерзком ограблении, которое в те дни стало поводом для многочисленных газетных статей. Мы с головой ушли в беседу, когда (к моему большому удивлению, так как я считал, что он находится в тысяче миль от меня) объявили о приходе Шена Хауфмана. Мой старый американский приятель вошел в комнату; Морис Клау скромно поднялся, собираясь уйти. Но я задержал его и представил их друг другу.

Хауфман сердечно приветствовал Клау, не выказав ни тени невежливого удивления, с каким часто встречали моего эксцентричного, ни на кого не похожего знакомца. Хауфман и в самом деле обладал добродушным характером и умел за одеждой увидеть человека. Он с извиняющимся видом бросил взгляд на свою правую руку, висевшую на перевязи.

— Руки не подам, мистер Клау, — весело улыбаясь, сказал рослый американец с загорелым, бритым лицом. — Давеча поймал свинца, правая до сих пор не работает.

Естественно, я сразу же спросил, как он был ранен; американец коротко объяснил, что при исполнении служебных обязанностей столкнулся с преступной бандой; благодаря Хауфману двум бандитам был вынесен приговор за убийство, третий же ранил его в руку и бежал.

— Трое даго, — добавил он в своей характерной решительной и живописной манере. — Сто лет их уже разыскивают. Осенью угнали у меня кучу жеребят, одного парня застрелили, другого бросили, посчитав мертвым. Я им спуску не дал и бросился в погоню. Окружили их на мексиканской границе, двоих сцапали — Шварта Сэма и одного из Коста. Но молодой Коста — мы зовем его Корпус Крис[34] - сумел бежать и всадил мне в локоть кусок свинца!

— Так вы приехали на отдых?

— Стало быть, — ответил Хауфман. — Грета меня притащила. Прямо заболела, когда я сказал, что не поеду. И вот мы здесь! Проведу в Лондоне месяцев шесть. Привез девочек посмотреть окрестности. В отеле мы жить не станем. Сняли дом чуток на отшибе — это Лаи придумала. Вчера въехали. Все в полном порядке. Жду вас сегодня на обед! И вас, мистер Клау! Ну как?

Морис Клау задумался над ответом, но отвечать ему не пришлось — Хауфман, весело помахивая нам здоровой рукой, исчез так же внезапно, как и появился, прокричав напоследок:

— Обед в семь тридцать. Девочки ждут!

В этом был весь Хауфман, однако его дружелюбие и сердечность мало кого могли оставить равнодушным.

— Он хороший человек, этот мистер Хауфман, — загромыхал Морис Клау. — По душе мне широкие натуры. Но забыл он сказать, где живет!

И верно! Пылкий, стремительный Хауфман забыл о такой немаловажной мелочи. Я подумал, что он, вероятно, найдет способ исправить свой промах и убедил Клау остаться.

Через некоторое время я посмотрел на часы: стрелка приближалась к шести. Я молча взглянул на Клау. Этот эксцентрик только пожал плечами и стал надевать плащ. И тогда раздался звонок телефона. Говорил Хауфман.