Спящий красавец

Как жаль, что мало выпадает в жизни вот таких беззаботных моментов простой человеческой радости. И всё хорошее, как водится, имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Ну, не будем о грустном, в конце концов, плохое - тоже конечно. Мы понимали, что затягивать с отдыхом нельзя. И, как бы не хотелось продлить это блаженное состояние, пора и честь знать.

---------------------------

А в Крайте в это время всё было относительно тихо. Правда, вся эта видимость соблюдения приличий сильно смахивала на затишье перед бурей. В обратном порядке разъезжались недовольные гости. Знахари же напротив, пока не спешили покидать дворец. Как ни хотелось им вернуться по домам, - оставлять королеву один на один с лучшими магами Афлаима было нельзя.

- Мира, я обещала Акселю, что ты попробуешь помочь Далиле. Она пришла в себя, но всё ещё очень плоха, - говорила Элиза травнице, которую приказала поселить в соседней комнате, чтобы иметь возможность в любой момент посоветоваться или вызвать на подмогу, - как бы нам это не было неприятно, но данное слово нужно держать. Пойдём.

Мира болезненно сморщилась, но промолчала и согласно кивнула, поднимаясь вслед за королевой.

Когда женщины вошли в комнату принцессы, она лежала в кровати, замершим взглядом из полуопущенных ресниц остановившись на какой- то точке на стене. Далила была бледна, как полотно, тёмные круги залегли под прекрасными глазами, от чего они стали казаться ещё больше. Губы пересохли, рука безвольно свисала с края кровати.

Мира подошла к большому окну и раздёрнула шторы, поправила на столе съехавшую немного вбок скатерть, совершая эти привычные бытовые действия, чтобы дать себе время настроиться и спокойно подойти к пациентке. Наконец, она села на стул перед хворой, внимательно разглядывая её. В душе целительницы кипели боль и обида. Они воспользовались добротой и наивным миролюбием крайтцев, чтобы изгадить их дом, захватить и высушить светлую силу магов, а она сейчас должна помочь выжить этой высокомерной стерве. Но, как бы ни была зла знахарка на афлаимцев, ничто не могло изменить сути её души. Она - целитель, и она - сострадала. Смотрела на это осунувшееся лицо и не могла не жалеть. И, поджимая губы, злилась на себя за это, пытаясь заново распалить внутри гнев. Но он гас, как только глаза её останавливались на измождённой женщине, потерявшей интерес к жизни.

- Ваше величество, мне необходимо приготовить лекарство.

- Хорошо, делай, что нужно, я вас оставлю, - Элизе тоже было тягостно это зрелище. Да и стоять над душой у Миры не хотелось. Не нужны ей зрители в таком деле, а понадобится помощь - позовёт.

Целительница взяла необходимые травы и, спустившись на кухню, приготовила отвар.

- На, пей, - стараясь казаться более суровой, чем уже было на самом деле, сказала она девушке, подавая чашку.

Далила молча перевела на неё безучастный взгляд и не пошевелилась.

- Мы обещали твоему отцу поставить тебя на ноги и сделаем это.

- Не стоит быть более любезной, чем вам хотелось бы, - медленно ответила она травнице.

Взгляд Миры запылал огнём. В ответ на него глаза принцессы тоже начали разгораться. С минуту они сверлили друг друга, потом травницу "прорвало":

- А за что мне воспылать к тебе тёплыми чувствами? Ты можешь назвать хотя бы одну причину, чтобы я могла отнестись к тебе хотя бы без раздражения? Да, я не испытываю великой радости от того, что мне приходится тебя лечить. Более того, предпочла бы, чтобы вас вообще не было. Чтобы вы никогда не пересекали границу Крайта, сгинув в своих снегах. Но я всё равно помогу тебе.Только понять, почему я это сделаю, тебе, по всей видимости, не дано! А мы по-другому просто не умеем. Потому, что нельзя бросать людей в беде и болезни, даже таких гадких, как ты. Ваша тёмная сила застилает вам глаза. Ничего, кроме горя, нести-то не умеете, но и счастливыми быть вам тоже не дано. Потому, что не может быть счастлив человек, способный только отнимать.

И без того бледные губы Далилы совсем потеряли цвет. Её душила ярость от собственной беспомощности. Было невыносимо слушать гневную речь этой простой крепкой прямодушной тётки, от которой сейчас зависела её жизнь. Хотелось сделать больно, заставить замолчать, но сил не было, а было мучительно плохо. Потому, что правду слушать больнее всего.

- Вы убили моего фамильяра. - выдавила ведьма.

- Это вот ту отвратительную гадину, которой ты наградила Соргана?! - Теряя последнее терпение, почти закричала Мира... и осеклась, с изумлением заметив, как опять сникла Далила, как подозрительно заблестели её глаза.

Девушка поспешно отвернулась к стене.

- Так ты что, по гадюке своей горюешь? - от недоумения травница аж растерялась.

Ведьма продолжала молча смотреть в стену.

- Выпей это, - устало сказала женщина, поставив чашку на тумбочку рядом с кроватью и вышла, оставив больную одну.

31

Мира, погружённая в задумчивое недоумение, медленно шла по коридору в сторону своей комнаты.