Спящий. Прелюдия пустоши (СИ)

     - И как ты планируешь это сделать? – ответил ему менее мужественный, но более командный тон. Похоже я услышал главаря. – Дверь глухая, даже через решетку не пробиться. И я уже сказал, что он нужен живым. Или вам кровь разум затуманила?

     - Не понимаю, для чего он Отцу… - пробормотал женский голос.

     - Тебе и не нужно понимать. Твое дело - выполнять приказы, - отрезал некий Марк. – Будем ждать. В таких сокровищницах держат не запасы продовольствия, а ценности. Пить и есть там нечего, разве что остроухая пойдет на мясо.

     Голоса захохотали, а я напрягся. Значит начальник этого места спрятался в защищенном месте и утащил с собой Ки́миту. Проблема в том, что таким местом кого попало не оставят заправлять. Этот Гевон должен быть достаточно безжалостным и черствым, но вместе с этим опытным и жестким. Пустоши, как уже стало ясно, не место для откормленных дворян, и местные это должны отчетливо понимать. Значит может случиться так, что начальник и вправду будет сидеть до последнего… Разве что его убедят присоединиться добровольно, и это может вполне сработать, если гули подберут нужные слова для конкретно этого человека. Все в мире решают нужные слова.

     Но в отличие от гулей, я не мог ждать, пока он примет самое важное решение в своей жизни.

     Гули начали стучать в дверь хранилища и описывать прелести мира ночи, из чего я сделал вывод, что Гевон успел познакомиться с их прекрасным обликом и предпочтениями в еде.

     Кто-то снова предложил поджечь дверь, и следом раздался шлепок, видать Марку надоело повторять одно и то же. Затем были выстрелы, много выстрелов, дым от которых добрался даже до меня. Они не жалели патронов.

     Попытаться перебить в таком месте наскоком опасно. Четверо это не то количество, с которым можно легко справиться, тем более они не так сильно отвлечены. Даже подобраться еще ближе и осмотреться — невыполнимо. Меня могу заметить раньше, чем я сделаю первый выстрел.

     Стоп. Предводитель гулей сказал, что дверь глухая, а значит проблема должна быть не только в еде, но и в кислороде. Если бы я оказался на месте Гевона, запер бы я себя там, где скоро не смогу дышать? Конечно, бесы его забери, если у него не было выбора. Но судя по тому, что он заперся именно там, а не где-нибудь в менее безопасном месте, выбор у него был. Может из этого хранилища есть другой выход? Как раз на вот такой вот случай.

     Если это так, прямо сейчас он может уходить по какому-нибудь тоннелю. Может он уже сбежал, а Ки́мита ждет там, в пустом хранилище: измученная, испуганная, беззащитная или… мертвая.

     А вдруг это не так? Вдруг здесь как в банковском хранилище?

     Слишком много предположений.

     В любом случае, гули, судя по всему, просто так не пробьются через дверь. Я же пока вернусь в зал за подмогой и заодно задам пару вопросов этому ненормальному. Шансов на то, что он что-то знает мало, но они есть.

     Я тихо потопал назад тем же путем и захватил свои вещи, надеясь, что хита́нги будет кому отдавать. Почти дошел до трапезной и прежде, чем успел предупредить о своем возвращении, услышал яростное рычание Нади. Распахнул дверь и уставился на картину, которую стоило предугадать, когда оставлял их: женщина находилась в паре шагов от мясника, направив на него винтовку, а тот стоял на коленях и улыбался. Взгляд сразу наткнулся на пару новых тел надзирателей и тело Дориана с торчащим в груди Гача. Но он был еще жив, дышал, постанывал, а значит, все произошло не больше рим назад.

     На стук хлопнувшей двери повернулось дуло винтовки, и я едва успел шагнуть в сторону, на всякий случай. Женщина выстрелила, не глядя, пуля прошла мимо, треснув камнем. Мясник, не выглядящий ни капли обеспокоенным своим положением, хохотнул. Он даже не сделал попытку напасть на женщину и отобрать оружие.

     Я не стал возмущаться, задавать вопросы и медленно присел рядом с Дорианом. Осмотрел рану - смертельная, без шансов в этих условиях. Он сразу нашел меня взглядом и невесело улыбнулся:

     - Вот ведь… неудача…

     - Да, неудача…

     - Этот урод внезапно ударил его, да так быстро, что я не сразу сообразила, – тихо сказала Надя.

     - Его укусили… - обронил мясник неприятным скрипучим голосом, лыбясь во все тридцать два.

     Дориан внезапно схватил меня за руку и притянул ближе, посмотрел в глаза:

     - Я не жалею. Лучше уж так, чем под завалом или палкой надзирателей…

     Надя спорила с мужчиной на коленях, эмоционально тыча в него винтовкой:

     - Неправда! Где, когда!? Ты лжешь, мразь!

     - Его укусил вон тот, - указал мясник на гуля-надзирателя. – Нам ведь сказано было убивать нелюдей. Раб бы скоро тебе в шею с удовольствием вгрызся.

     - Какой он тебе раб, урод! - прорычала Надя, тыча в него винтовкой.

     Дориан, казалось, даже не слышал криков и снова зашептал, необычно крепко для умирающего сжимая мою ладонь:

     - У меня есть дочь… Прошу, найди и скажи… ей, что я не бросал… не бросал. Передай… если… встретишь…

      Он потянул руку себе за пояс и выудил фотоснимок: пожелтевший, мятый. Видно было, что его складывали чуть ли ни в десяток слоев.

     - Ты уж… прости, но хранить приходилось сам понимаешь где… - едва ворочая губами сказал он. – Спасибо…