Спин

– Той ночью, когда не стало звезд.

Во рту у меня пересохло. Я был в ужасе. Я был возбужден. Я был сам себе страшен.

Диана махнула рукой:

– Той ночью? Знаешь, что мне запомнилось из той ночи? Бинокль Джейсона. Я рассматривала Казенный дом, а вы двое пялились на небо. Вообще не помню звезд, честное слово. Помню, как видела Кэрол в одной из спален. Пьяную. Она приставала к кому-то из официантов. – Диана смущенно хихикнула. – Это был мой личный мини-апокалипсис как итог моей ненависти к семье и Казенному дому. Мне хотелось притвориться, что никого не существует. Ни Кэрол, на Эда, ни Джейсона…

– Ни меня?

Придвинувшись, она – так уж повернулся разговор – погладила меня по щеке. Только что она держала в руке бутылку, поэтому ладонь была прохладной.

– Кроме тебя. Мне было страшно. А ты оказался невероятно терпелив. Я благодарна тебе за это.

– Но мы не могли…

– Прикоснуться друг к другу.

– Да, прикоснуться друг к другу. Эд бы такого не потерпел.

– Решись мы, он ничего бы не узнал. – Она убрала ладонь от моего лица. – Но ты прав, источником проблем был Эд. Он отравлял все вокруг себя. Заставлял твою мать влачить второсортное существование. Это было унизительно, даже непристойно. Можно признаться? Я ненавидела себя лютой ненавистью за то, что я его дочь. И было особенно мерзко думать, что, если что-то… случится между нами, для тебя это будет способ отомстить И Ди Лоутону.

Она отстранилась – по-моему, сама себе слегка удивляясь.

– Ты же понимаешь, что это не так, – осмотрительно сказал я.

– Я тогда совсем запуталась.

– Значит, вот что для тебя «Новое Царствие»? Способ отомстить Эду?

– Нет, я люблю Саймона не только потому, что он бесит отца, – сказала она с улыбкой. – Жизнь не так проста, Тай.

– Я ничего такого…

– Видишь, как все это обманчиво? В голове зарождаются подозрения, и от них так просто не отделаешься. Нет, НЦ не имеет отношения к отцу. Это попытка увидеть Божий промысел в том, что случилось с Землей, и способ выражать любовь к Богу в повседневной жизни.

– Может, Спин тоже не так однозначен.

– По словам Саймона, мы или погибнем, или преобразимся.

– Он сказал, что вы строите рай на земле.

– Разве это не обязанность всех христиан? Созидать Царствие Божие посредством нашей жизни?

– Или хотя бы посредством танца.

– Ты говоришь прямо как Джейсон. Конечно, я не могу сказать, что в НЦ все гладко. На прошлой неделе было собрание в Филадельфии, и мы познакомились с одной парой: нашего возраста, интеллигентные и дружелюбные люди. Как сказал Саймон, «живые духом». Мы поужинали вместе, поговорили о втором пришествии. Они пригласили нас к себе в гостиничный номер, и началось: дорожки кокса на столе, порноролики… НЦ – магнит для всевозможных маргиналов однозначно. И для большинства из них вся теология – это смутный образ райских кущ. Но в лучшие моменты «Новое Царствие» полностью соответствует своему названию. Это подлинная живая вера.

– Вера во что, Диана? В экстазисы? В половую распущенность?

Я заметил, что она обиделась, и тут же пожалел о своих словах.

– Экстазис – это не половая распущенность. По крайней мере, когда он проходит успешно. Телу, дарованному нам Господом, дозволено все до тех пор, пока оно выражает божественную любовь и любовь к ближнему своему. Не дозволены только мстительность и злоба.

Тут и зазвонил телефон. Наверное, у меня был виноватый вид. Взглянув на меня, Диана рассмеялась.

– Я сказал, что нас предупредят с небольшим запасом, – выпалил Джейсон, когда я снял трубку. – Прости. Я ошибся.

– Чего?

– Тайлер… Ты еще не видел неба?

* * *

Мы тут же поднялись наверх и нашли окно с видом на закат.

Те, кто планировал западную спальню, не задумывались об экономии пространства. В ней разместились шифоньер красного дерева, кровать с латунными спинками, но главное – здесь были здоровенные окна. Я отдернул шторы. Диана охнула.

Заката мы не увидели. Вернее, увидели, но не один закат, а несколько.

Все небо на западе полыхало огнем. Вместо солнечного диска над планетой висела красная сияющая дуга, тянувшаяся вдоль горизонта по крайней мере на пятнадцать градусов. Десяток мерцающих закатов, сведенных воедино. Свет был непостоянным: он то разгорался, то тускнел, словно отблеск далекого пожара.

Казалось, мы глазели на эту картину целую вечность. Наконец Диана подала голос:

– Что происходит, Тайлер? Что творится?

Я пересказал ей слова Джейсона о китайских ядерных ракетах.

– И он знал, что такое может случиться?! – воскликнула она и тут же ответила на свой вопрос: – Ну конечно знал.

Новый закат заливал комнату розовым сиянием, расцвечивая щеки Дианы лихорадочным румянцем.

– Тайлер, мы погибнем?

– Джейсон так не думает. Хотя люди страшно перепугаются.

– Но это, наверное, опасно? Радиация и все такое?

Вряд ли. Но полной уверенности у меня не было.

– Попробуем включить телевизор, – сказал я.

В каждой комнате имелась плазменная панель, встроенная в ореховую отделку напротив кровати. Я решил, что любая условно смертельная радиация выведет из строя приемники и передатчики телесигнала.