Спираль

Харпо провел их по коридору мимо двери в туалет и входа в другую комнату, где, как понял Джейк, когда-то находилась главная спальня. Дверь сняли с петель и заменили рядами прозрачных занавесок из пластика.

— Это от пыли, — пояснил их провожатый. — А вот и мой домашний заводик.

Джейк оторопел. Он ожидал увидеть какие-нибудь химические стаканы и пробирки, но открывшаяся ему картина поражала воображение. Бывшую спальню превратили в биолабораторию, оснащенную по высшему стандарту. Вдоль стен выстроились лабораторные столы с черным покрытием, над ними — ряды новеньких, сверкающих шкафов. На столах — стандартные инструменты современной биологической лаборатории: центрифуги, пипетки, шюттель-аппараты и шеренги реагентов. Если бы не кое-какие кустарные устройства, Джейк мог подумать, что находится в одной из сотен лабораторий Корнелльского университета. Как если бы гигантский кран вытащил целую комнату из корпуса технологии естественных наук и перенес ее на Баффало-роуд.

— Сколько же вы на все это угрохали?

— Не больше сорока штук, почти все добыто через «Доув-бид», интерактивный аукцион промышленного оборудования. Если дождаться, пока крякнется какая-нибудь биотехнологическая фирма, можно скупить оборудование по дешевке. Конечно, не сравнить с халявой во время обвала «Телекома» несколько лет назад, но тоже неплохо. Остальное сам сделал. Это ж не ядерный реактор. Циклер для ПЦР — та же мультиварка, если разобраться. — Харпо повернулся к Владу: — Ну что, русский засранец? Надеюсь, ты привел повелителя роботов-козявок не для того, чтобы я оживлял его прозу?

— Готов потрудиться? — спросил Влад, держа в поднятой руке пузырек с ДНК, взятой из светящегося гриба Лиама. — Нужно секвенировать.

— Концентрация?

— Неизвестно.

— Гомогенность?

— Понятия не имею.

— Длина цепи?

— Не знаю.

— Но последовательность праймеров хотя бы имеется?

Влад утвердительно кивнул.

— Сроки?

— Прямо сейчас.

Харпо взял пузырек и повернулся к Джейку:

— Значит так, приятель. Двести баксов в час плюс расходные материалы. Хронометраж без бумаг. Оплата — наличными. Никаких чеков, карт «Виза» или «Мастеркард». И Боже упаси предлагать «Американ экспресс».

23

Первое упоминание об узумаки, которое Мэгги нашла в записных книжках Лиама, было датировано 1953 годом. Она сидела на бетонном полу гербария, разложив вокруг дедовские тетради. Мэгги нашла их в кладовке, где хранились личные записи всех светил микологии. Картонные ящики громоздились до потолка, в воздухе витал аромат медленно, но неотвратимо умирающей бумаги. Женщина нашла коробки с тетрадями деда, вытащила из кладовки и теперь с трепетом в сердце перебирала, разыскивая заметки о путешествиях в Южную Америку и Бразилию. Записные книжки были сложены не по порядку, приходилось открывать и читать каждую.

По сторонам возвышались ряды семифутовых стеллажей с образцами грибной флоры. Сильно пахло нафталином, от которого дохли табачные жуки — заклятые враги архивариуса. Ее дед любил копаться в этих шкафах, провел здесь полвека. В гербарии хранились все его находки, сотни обнаруженных и классифицированных им образчиков. Профессор исколесил весь мир в поисках новых видов грибов. Почти в каждом уголке мира у него имелся знакомый эксперт-миколог — иногда ученый, иногда обычный фермер. Но чаще всего он летал в Бразилию. Как-то раз он взял с собой семнадцатилетнюю Мэгги. Внучка поразилась, увидев, сколько у деда знакомых. Казалось, друзья ждали его повсюду, в каждой провинции, да не просто друзья, а отменные знатоки местной грибной флоры.

Бразилия запомнилась и по другой причине. В Сан-Пауло проживало почти миллион выходцев из Японии. В городском районе под названием Либердад ей показалось, что она вдруг очутилась на Дальнем Востоке. Лиам объяснил причину: в 1907 году Япония и Бразилия подписали договор, положивший начало переселению обедневших японских крестьян в Южную Америку для работы на кофейных плантациях. Мэгги видела потомков этих работников, которые превратились в самую крупную японскую диаспору в мире.

Запись, привлекшая внимание Мэгги, находилась на тридцать второй странице блокнота, помеченного 1953 годом. Дед писал в ту пору уверенным и четким почерком, у него еще не начали дрожать руки. Мэгги, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, принялась читать описание открытия:

«8/28/53

Спиралевидная морфология, поражает посевы в окт. — нояб., пускает корни на стерне кукурузы, оставшейся после снятия урожая. Фермеры его боятся. Говорят, из-за него в душу проникают духи. Духи? По их объяснениям, грибок вызывает галлюцинации и безумие.

Похоже, это он и есть. Предположительное название: Fusarium spiralis».