Спирас. Книга 1

… это произведение будет особенным. Про такие работы творцы говорят — жемчужина моих трудов. И я хотел бы попросить вас, если представиться возможность, забрать ее к себе и спрятать.»

— Спрятать? Ферроу, я не уверен.

Художник достал второе письмо и протянул Аластеру.

«Элизавет, не переживай на этот счет…»

Ферроу вырвал у Аластера листок из рук и, немного пошарившись, выдал другой.

— Ошибся, да? Ну ничего, бывает.

«Аластер, я знаю, из-за своей доброты ты не сможешь отказать, поэтому я хотел бы тебя заверить, что картина будет совсем небольшой, и спрятать ее не составит труда.»

Оба письма были тщательно спрятаны в третье-серый карман, нужно будет потом не забыть их сжечь.

— Ферроу, я пока не могу тебе пообещать, что мы справимся. Но одно я гарантирую, мы очень постараемся.

Аластеру уже пора было иди.

— Что тебе принести в следующий раз?

Художник задумался и покачал головой. Он умудрился пересадить червяка на свой палец и поднес его к свету, чтобы получше разглядеть.

— Теперь у тебя появился сосед… ах ну да, извини, еще была мышка Лиза и паучок Стер… мне как-то неловко, что ты дал им имена в нашу честь, тем более, что они так быстро… Ну ладно, мне пора идти… сам понимаешь. До встречи!

Аластер вышел из мастерской, закрыл за собой дверь и начал долгий спуск по много раз пересчитанным ступенькам. Он сам не знал, почему ему так нравится общество Ферроу. Он не мог себе объяснить, что же так тянуло его в запрещенную коморку под крышей дворца. Не задумывался, почему получал удовольствие, делая художнику маленькие подарки. Быть может, ему нравилось просто заботиться о ком-то, чувствовать себя полезным…

Впрочем, о судьбе господина Ферроу он не жалел. Все произошедшее Аластер воспринимал как данность. Никто не был в этом виноват — ни Цесаревна, что выбрала шесть лет назад живую картину, ни уж, тем более, Император, который облагодетельствовал этого человека, приблизил его к себе и дал возможность работать, ни Виктор, который решил его речи, ведь такова была воля Императора.

Ступеньки, бесполезная терраса, потом опять ступеньки, наконец стража и…

— Господин Рикмор, пожалуйста…

Аластер остановился и развернулся к стражникам.

— Несколько минут назад приходила досточтимая Цесаревна, она просила вам передать, что…

— Говори же!

— Вас… вызывает к себе… Император.

Аластер замер на месте.

Вызывает император! Неужели он узнал об их общении с господином Ферроу и разгневался? Больше они не смогут подниматься к художнику, а ведь он готовит особенную работу… жемчужину своих трудов… Аластер испугался, что он никогда не увидит это, еще не созданное, но такую особенное творение.

— Господин Аластер, все в порядке?

— Почему сразу не послали за мной наверх?

— Досточтимая Цесаревна наказала отправиться за вами, если вы не спуститесь в течении пяти минут. Вы спустились через четыре минуты двадцать секунд. Ее высочайшая милость просила передать, чтобы вы поднимались на третий этаж по западной лестнице. Там вас встретят и проводят

Аластер кивнул.

— В таком случае, я поспешу. Благодарю.

Когда-то давно он уже испытывал подобное волнение. Много лет назад, когда шел на первую встречу с Цесаревной. Наверное, следует переодеться, он ведь только с дороги? Хотя, возможно, сейчас каждая минута промедления опасна. Он направился в сторону западной лестницы, к покоям Императора.

Аластера встретили слуги и отвели его к высоким белоснежным дверям, за которыми находился… Он…

— Прошу, проходите, — пригласил его какой-то новый распорядитель.

— А вы не станете инструктировать меня, как нужно вести себя с Императором. Не проверите приветственный поклон?

Старина Клаус выполнял свои обязанности более тщательно, но он уже год, как отправился на покой, и теперь, наверное, отдыхал под светом золотых цветов в благословенном Эмбере. Интересно, помнит ли он маленького человека, к которому так ревновал в свое время?

— Нам не положено проверять ваши знания церемониала, — коротко ответил слуга и отворил перед Аластером заветные двери.

Он увидел императора сразу. Он не замечал ни помещения вокруг, не мог бы ответить, были ли вокруг еще люди. Он подошел к императорскому трону, остановился за пять шагов и выполнил идеальный поклон…

Аластер видел Императора два раза в жизни… И он впервые стоял перед Императором…

Во время той давней казни приговоренный стоял так же близко от Него, а через пару мгновений лежал на плитах площади, мертвый и постаревший… Ферроу точно так же прошел через весь зал, приблизился к трону, и ему через минуту вырвали язык…

От волнения Аластер не мог ни дышать, ни думать. Он весь превратился в страх пред величественным Божеством.