Списали

— Хор-рошо, — многообещающе протянул он, — раз ты человеческих слов не понимаешь, будем говорить в другом месте.

— Слушай, дяденька, у тебя давно шляпа с головы слетала? Сейчас слетит.

— Ну подожди. — Мужчина пошел было обратно по лестнице, но Гошка перехватил его за рукав.

— Дя-день-ка! Не поднимай бучу. Добром и я тебя, прошу. — Гошку потряхивало от злости. — Я тебя не трогал, и ты меня не трожь.

— А ну пусти! — неожиданно громко взвизгнула шляпа и попыталась вырваться. — Шпана несчастная.

— Это ты врешь, — Гошка легко подтянул шляпу к себе, — врешь, дяденька. Я нормальный человек, а вот ты...

— Пусти-и! — теперь уже изо всех сил завопила шляпа, и Гошка понял, что дело дрянь. Но его понесло и остановиться, смирить себя он уже не мог. Включилось все то же самолюбие, о котором размышлял Гошка несколько минут назад.

И в это время боковым зрением Гошка заметил выскочившую из квартиры Нину Александровну. В следующее мгновение он почувствовал, как его тянут за рукав и лишь потом услышал ее голос:

— Сейчас же прекратите! Слышите, Разуваев, отпустите его!

Гошка отпустил, и неожиданно твердая рука Нины Александровны втолкнула его в прихожую. Дверь захлопнулась, и он увидел перед собой напуганную девочку в ночной рубашке. За дверью Нина Александровна что-то объясняла.

— Не спишь? — спросил Гоша.

— Нет. — Девочка смотрела на него.

— Надо спать, — порекомендовал Гошка и глубоко вздохнул, унимая гулкую работу сердца.

— Вы хулиган? — осторожно спросила девочка.

Гошка засмеялся и почувствовал себя легко.

— Что, похож?

— Нет...

— Как тебя зовут?

— Вера. А вы к нам будете ходить? Вы умеете в морской бой?

— Если потренироваться — смогу.

— А Колька из соседнего подъезда мне прохода не дает. Противный.

Верочка нахмурилась очень похоже на мать.

— Вы ему скажите, чтобы он больше не приставал.

— Я его вызову на дуэль, — пообещал Гошка.

— Он маленький, — неожиданно заступилась Верочка.

Вошла Нина Александровна. Усмехаясь, спросила:

— Ну, герой, натворил сегодня дел?

— Он не хулиган, — сообщила Верочка.

— Вот как. Вы уже познакомились. Тогда приглашай дяденьку в комнату, что же ты его у порога держишь.

И Гошка снимает плащ, ботинки, идет в комнату, с ужасом ощущая, как его мокрые носки прилипают к полу.

— Э-э, так не пойдет, — окликает его Нина Александровна, — ступайте в ванну. Вот вам тапочки. Вы же простудитесь. Честное слово, с ума сошли.

Гошка идет в ванну, сдирает носки и сует ноги под горячую струю. Хорошо. Странно, он почти не чувствует неловкости. Вводит Верочка и подает ему полотенце.

— Спасибо, Верусик.

— Разве можно быть таким мокрым, — упрекает Верочка, серьезно рассматривая его красные ноги.

Гошка выходит из ванны, достает из кармана плаща бутылку шампанского, идет в комнату и ставит ее на стол. И Нина Александровна, ни слова не говоря, протирает фужеры, приносит коробку с конфетами, пепельницу и спички.

— Курить в форточку, — говорит она.

— Понятно, — отвечает Гошка.

— Вы мне за день надоели, — улыбается Нина Александровна. — Подойду к окну, сидит в сквере и курит. Еще раз подойду, опять сидит. Домой возвращаюсь — он тут как тут. Наваждение, думаю, какое-то, а не человек.

Они садятся к столу, и Гошка открывает шампанское. Без хлопка, деликатно. Он уже знает, что просить о справке Нину Александровну не будет, и ему свободно и хорошо за столом.

— Ваш плащ хоть выжимай. Я его просушить повесила.

— Спасибо.

— Смотрите, сколько у меня, — Верочка приносит охапку кукол.

— Подари одну, — просит Гошка.

Она долго выбирает и протягивает блондинку в брючном костюме:

— На.

— Насовсем?

— Мне не жалко.

— Вы что же, так и сидели бы до утра?

— А шут его знает. Может быть, ушел.

— Выпили бы шампанское и ушли?

— У вас мотоцикл есть? — Верочка уже унесла свои куклы.

— Нет.

— А мама на мотоцикле умеет.

— На заднем сиденье, — смеется Нина Александровна. — Я еле-еле уговорила Петра Петровича. Он у нас председатель дворовой комиссии. Очень строгий человек...

— Дерь... — Гошка спохватился, — пристал ни за что.

— А вы и руки распускать.

— Пусть не суется куда не надо.

Нина Александровна в домашнем халате, с вольно отпущенными на плечи волосами сидит напротив Гошки. Она спокойно смотрит на него. Волосы у нее каштановые, густые, шалашиком закрывают лоб. И сейчас она совершенно не похожа на ту женщину, которая принимала его в кабинете с табличкой «Окулист».

— Вы давно работаете парашютистом?

— Порядком. — Гошка припоминает тот год, когда он впервые пришел в авиабазу сразу после армии.

— Не страшно?

— Всяко бывает...

— А почему страшно? — спрашивает Верочка, с удивлением глядя на большого дяденьку.

— Дядя Георгий парашютист, прыгает с самолета и тушит пожар, — объясняет Нина Александровна.

— На крышу? — Верочка в восторге.

— Да нет. Он тушит пожары в лесу.

Гошка смотрит на часы — половина десятого. Пора и честь знать, но уходить не хочется. Уютно, хорошо у Нины Александровны, да и никто его пока вроде бы не гонит.