Список на ликвидацию

Я пожала плечами и наконец позволила себе плотнее запахнуть тонкую ветровку. Хотя сейчас, когда мой главный пистолет на пояснице, а не в наплечной кобуре, я могла и застегнуться, не преграждая путь к пистолету. Резервный пистолет у меня все равно в наплечной кобуре, а большой бандитский нож висит вдоль спины в ножнах, закрепленных на сшитой по мерке плечевой сбруе.

У меня скорее другое — я бы предпочла быть дома.

С твоим мужчинами, — сказал Эдуард совершенно нейтральным тоном.

Я кивнула. Моих ребят мне сразу начинало не хватать, стоило только уехать слишком надолго, а сейчас была на месте преступления уже в четвертом городе. Устала от самолетов, от полицейских, от того, что не дома.

А мне не хватает Бекки в «Музыкальном человеке». Она всего лишь в хоре, зато самая молодая за всю его историю.

Наверное, действительно у нее хорошо получается.

Действительно.

Он кивнул, улыбаясь, и глаза улыбались при мысли оего почти-падчерице. Они с Донной живут помолвленные уже много лет, официально так и не поженились, но дети считают его папой. Бекки было всего шесть, когда у него начался роман с ее матерью. Эдуард, которого вампиры прозвали «Смерть», много лет подряд водит Бекки в танцкласс и сидит в зале ожидания с мамочками. Я даже думать об этом не могла без улыбки.

Пока у нас не было, к кому возвращаться, гоняться за монстрами было веселее, — сказала я.

Он перестал улыбаться, холодные глаза обратились туда, где лежала на боку голова.

— С этим не поспоришь. Тела меня не очень волнуют, и меня не достает. Но я надеюсь оказаться дома до того, как кончатся представления мюзикла.

Он сколько вечеров будет идти?

Две недели.

Это считая от сегодня?

Да.

Мне не хочется еще две недели мотаться не дома.

— Мне тоже, — ответил он, и на этот раз в голосе прозвучала усталость.

Как ни странно, для меня основная проблема в том, что я точно знала, почему выбраны эти жертвы. И даже знала, кто убийцы. Знала, но не могла этого сказать никому, кроме Эдуарда, потому что расскажи я полиции, киллеры пошли бы по моим следам, по следам каждого полисмена, который от меня это услышал бы, и по следам каждого, кому он успел рассказать. «Арлекин» — у вампиров эта организация была эквивалентом полиции, разведки, судей, присяжных и палачей. В «Арлекине» самые великие воины всех времен и народов. Были среди них вампиры, были оборотни, и вот сейчас они по всей стране убивают тигров-оборотней и расчленяют тела. Тело, лежащее у наших ног, выглядело как человеческое. При жизни этот человек умел перекидываться здоровенным злобным тигром, но это не помогло ему против «Арлекина», как не помогло никому из других. Если сойдутся в бою двое одинаковой силы и быстроты, но один из них лучше обучен драке, то этот лучше обученный победит. Пока что среди оборотней-тигров попадались только обыкновенные люди, которые каким-то образом стали оборотнями.

Но мы приехали на осмотр места преступления, — продолжал он, — так что это и будем делать.

Я вздохнула, расправила плечи, перестала кутаться в тонкую ветровку.

Отчасти потому, что мы знаем слишком много того, что другим полицейским тоже надо бы знать.

Мы это устаканили, Анита. Они... те, кого нельзя назвать... — Он передернулся. — До чего ж противно, что даже вслух нельзя сказать. Как будто мы в книжке про Гарри Поттера. «Тот-кого-нельзя-называть».

Ты знаешь условие, Эдуард. Если произнести их имя без их приглашения, они откроют на тебя охоту и убьют. Если сказать это имя другим полицейским, все, кто его слышал и говорил, будут найдены и истреблены без пощады.Не знаю, как ты, но эти ребята свое дело знают до жути и вроде бы современную судебную медицину тоже знают.

Они все в плащах, перчатках и в капюшонах, закрывающих волосы, Анита. Этот наряд, который скрывает их от других... от их собратьев, помогает им не оставлять следов для судебной медицины.

Тоже верно.

— И те из как-ни-назови, что на твоей стороне, лиц других коллег тоже не знают. Они встречаются в масках, как террористическая ячейка, и могут, если надо, шпионить друг за другом.

Так что мы не знаем лиц, которые могли бы описать, не знаем имен, кроме кличек, соответствующих маскам на лицах.

Вряд ли убийцы такого класса ходят в деловом районе Такомы в венецианских масках, так что нам и маски с кличками бесполезны.

В общем, — сказала я, — мы знаем все — и ничего полезного.

Если бы я взял контракт на королеву вампиров, она бы сейчас была мертва.

Или ты, а я бы объясняла Питеру, почему он своего второго отца тоже потерял.

Эдуард посмотрел на меня своим тяжелым холодным взглядом:

Ты знаешь, насколько я владею своей профессией.

У меня годы тренировки по умению выдерживать этот взгляд. Вот я и выдержала.

Ты не понимаешь, Эдуард. Она — тьма, сама ночь, ставшая живой.

Я не ограничился бы тем, что взорвал ее тело и объявил бы работу законченной. Нечто настолько сверхъестественное нельзя убить навсегда, не включив магию.

И что — ты взял бы с собой колдуна или ведьму?