Список ненависти

Вот было бы здорово, если бы торговый центр нафиг взорвался и весь БТБС-клуб взлетел на воздух! И остались бы от них только накладные ногти да белобрысые патлы. LOL.

Вал.

Детектив внимательно наблюдал за мной, пока я просматривала остальные распечатки с моего компьютера, который, как я позже узнала, полиция конфисковала спустя несколько часов после стрельбы.

– Что это за БТБС? – спросил он.

– А?

– БТБС. Вы оба упомянули эту аббревиатуру. И написали, что Джинни Бейкер – одна из них.

– Оу. Мне нужно попить.

Панзелла наклонился и подвинул ко мне больничный поднос. Я схватила и осушила стакан с водой.

– БТБС, – повторила я и покачала головой.

– Не помнишь?

Он присел на корточки рядом с кроватью и таким нехорошим взглядом уставился мне в глаза, что я начала потеть.

– Валери, – заговорил он низким, рычащим голосом, который сразу показал – этот человек будет давить на тебя, пока не добьется своего. – Люди хотят правосудия. Хотят получить ответы. Будь уверена, мы докопаемся до сути. Мы узнаем правду. Так или иначе. Может, ты и не помнишь в деталях, что произошло три дня назад в кафетерии, но ты совершенно точно помнишь, что означает БТБС.

Я поставила стакан на поднос. Губы словно приморозило друг к другу.

– Я проверил: в школе нет подобной организации. Поэтому знаю, что ее придумали вы с Ником. – Детектив снова поднялся в полный рост и закрыл папку. – Хорошо, – сказал он нормальным голосом. – Я сам все выясню. Пока же остановлюсь на том, что вы так прозвали группу ребят, по меньшей мере один из которых погиб.

– Богатые… – начала я. Замолчала, закрыла глаза и стиснула зубы. Меня знобило. Я бы вызвала медсестру, но чувствовала – она и пальцем не шевельнет, чтобы мне помочь. Я глубоко вздохнула. – Богатые Тощие Барби Сучки. Вот что это означает. БТБС-клуб. Ясно?

– И ты хотела, чтобы они взорвались.

– Нет. Я не хотела, чтобы кто-то взорвался.

– Но ты так написала. Это ведь твой ник – «NicksVal»?

– Мы шутили. Это была дурацкая шутка.

– А вот Джорджу и Хелен Бейкер сейчас не до смеха. У их дочери все лицо изуродовано. Если она и выживет, то выглядеть как прежде уже не будет.

– Боже, – выдохнула я. Во рту пересохло. – Я не знала.

Панзелла обогнул стул и направился к двери.

– Оставлю их тебе на ночь, – указал он на листы в моих руках. – Просмотри их, и завтра об этом поговорим.

Я запаниковала. Мне не хотелось говорить с ним ни утром, ни вечером, ни в какое другое время.

– Мой папа – юрист. Он не позволит мне говорить без адвоката. Я тут ни при чем.

На лице детектива мелькнуло какое-то чувство – то ли злость, то ли раздражение.

– Это не игра, Валери, – ответил он. – Я хочу сотрудничать с тобой, правда. Но и ты должна сотрудничать со мной. Я поговорил с твоим отцом, и он знает, что сейчас я разговариваю с тобой. Твои родители содействуют мне, Валери. Как и твоя подруга Стейси. Последние два дня мы изучаем ваши с Ником вещи. У нас ваш блокнот. Ваша имейл переписка. Мы все выясним. У тебя есть возможность прояснить ситуацию. Очистить свое имя и имя Ника, если, по-твоему, это возможно. Но ты должна все рассказать. Должна сотрудничать с нами. Ради себя самой.

Он несколько минут стоял возле двери, глядя на меня.

– Мы поговорим завтра, – закончил он.

Слепо уставившись на свои колени, я пыталась переварить сказанные им слова. Блокнот? Имейл переписка? Я не совсем понимала, к чему он клонил, но было ясно, что к чему-то плохому. Я мысленно перебирала в голове записи в блокноте и наши с Ником вечерние сообщения. Самые ужасные из них. Мне они не сулили ничего хорошего. Я так заледенела внутри, что не ощущала своего тела.

8

– Расскажи-ка мне о своем прозвище – Сестра смерти, – сказал детектив Панзелла, войдя в мою палату на следующее утро.

Сегодня никаких тебе «Как твоя нога? Надеюсь, что лучше». Сразу к делу: «Расскажи-ка мне о своем прозвище».

– А что о нем рассказывать? Просто дебильное прозвище, – ответила я, нажав кнопку для поднятия кровати, чтобы принять сидячее положение.

Утром я снова просматривала оставленные детективом распечатки, и настроение после этого было хуже некуда. Мы столько раз говорили с Ником об одном и том же. Почему я ничего не замечала? Почему не поняла, что Ник не шутит?

Панзелла перелистнул несколько страниц в своем блокноте и кивнул.

– Откуда оно взялось?

– Вы о том, почему меня начали так обзывать? Потому что я носила черные джинсы и красила волосы в черный. Потому что им не нравился мой макияж. Сама не знаю почему еще. Спросите об этом тех, кто меня так дразнил. Я не напрашивалась на обзывания.