Список войны

Гауптман Дитер-Мария Хорст был начальником снабжения артиллерийского полка.

– Коллега, – не удержался от подначки старший лейтенант, – едри тебя в корень!

Но, главное, Хорст поддерживал добрые отношения со снабженцами из других полков и имел родственника в штабе группы армий «Центр». Довгялло изложил всё это старшему лейтенанту и, окинув оценивающим взором фигуру гауптмана, прицыкнул языком – ведь точно на полтора центнера потянет. Хорст засёк этот взгляд и, незамедлительно взвыв, вскинул руки в молящем движении – он всё понял правильно.

– Чего это он? – насупился Горшков.

– Просит его не убивать.

– Но и тащить эту тушу через окопы – вещь почти невыполнимая…

Довгялло развёл руки в стороны – не ему, мол, решать этот вопрос, – прикрикнул грозно на гауптмана, тот мгновенно стих словно бы поперхнулся своим воем, плечи у него обречённо опустились.

– Пощупай его, Игорь, потщательнее – что он знает… Чтобы нам быть уверенными – маяться и потеть будем по делу, а не ради какой-то пустышки.

Довгялло бодрым тоном заговорил с гауптманом, язык он знал отменно, лопотал, как заправской немец, бегло и весело. Гауптман на вопросы Игоря отвечал быстро, почти не задумываясь, старший лейтенант внимательно следил за ним, старался понять: пленный просто-напросто вымаливает себе жизнь или действительно много знает. Если он и вправду много знает, то всё-таки придётся тащить через линию фронта на своих плечах…

– Он готов на карте показать, где какая часть располагается, товарищ старший лейтенант, – сказал Довгялло, – готов очертить минные поля, а также обозначить часть проходов в них.

– А это он откуда знает? Он же снабженец.

Довгялло переадресовал вопрос гауптману, тот в очередной раз стёр со лба, стряхнул с ладони горстку мутных капель и, давясь словами, заговорил – он опережал в речи самого себя, выплёвывал слова изо рта, будто подсолнуховую кожуру.

– Говорит, что до снабжения был командиром сапёрной роты, – сказал Довгялло.

– Спроси, куда он отправлялся на мотоцикле?

– В соседний городок на совещание к заместителю командира дивизии.

– Значит, его могут хватиться и начать поиск, – озадаченно произнёс Горшков.

– Да кому он нужен, товарищ старший лейтенант? – Довгялло улыбнулся. – Кадр ценный, но не настолько, чтобы на большом совещании хватились его.

– Ладно, продолжай допрос, Игорь.

Пока шёл допрос, разведчики продолжали наблюдать за дорогой. Дневной воздух сгустился, дышать сделалось нечем. Даже птицы, которые привыкли кормиться около людей, и те не выдержали, переместились в глубину леса – ни одной птахи не стало слышно. Лишь голоса машин да мотоциклов. Да вонь моторная висела в воздухе, щекотала ноздри, щипалась, забивала глотку.

Старшина Охворостов фиксировал и машины, и мотоциклы, пару раз выпускал на дорогу Соломина и тот, прикрытый пылью, будто маскировочным саваном, проверял кузова грузовиков – важно было знать, что там лежит. Ничего не боялся Соломин, да и везло ему здорово – немцы не засекли сержанта ни разу.

Старший же лейтенант был занят гауптманом, допросом, в конце концов он пришёл к выводу, что пленного надо тащить к себе – второй такой «язык» может уже не попасться. Горшков дал команду отходить от военного городка. Хорсту хотели заткнуть в рот кляп, но он замотал головой просящее: не надо!

– Ну, смотри, мужик, если заорёшь, я тебя перепилю пополам, – пообещал Горшков, приподнял ствол автомата. – Понял?

– Понял, – неожиданно коряво, по-вороньи, но вполне внятно, по-русски произнёс гауптман.

– Тогда пошли, – Горшков перепрыгнул через гряду кустов, повесил автомат на правое плечо, стволом вперёд, держа его наизготовку – в любую секунду готов был выстрелить, бросил, не оглядываясь: – Мустафа, помоги Игорю конвоировать пленного.

Мустафа послушно пристроился к гауптману, прикинул, как лучше будет брать его, если он вздумает тикануть по дороге – очень удобно хватать Хорста одной рукой за плотный нагулянный загривок, подпёртый воротником, второй – за пояс.

Но можно было обойтись и без этого.

– Погодь-ка, – попросил Мустафа напарника. Довгялло послушно остановился, придержал пленного.

Мустафа задрал гауптману полы укороченного модного мундирчика, ловко выдернул из штанов брючной ремень, бросил себе под ноги, затем резко выдернул край штанов, обрывая пуговицы.

Расчёт был точным – пуговицы горохом просыпались на землю, роскошные бриджи гаутмана спустились на низ живота и медленно поползли вниз. Хорст поспешно подхватил их обеими руками.

– Так будет лучше, – удовлетворённо приговорил Мустафа, – никуда теперь господин снабженец не убежит.

– Ловко! – восхищённо проговорил Довгялло. – Я бы до этого не додумался.

– Век живи – век учись, – Мустафа назидательно хмыкнул себе в кулак.

Линию фронта переходили ночью.

Немцы нервничали – в небе одна за другой вспыхивали ракеты, освещали мертвенно, недобро округу – в дрожащем неровном свете этом можно было заметить движение мышей-полёвок, была видна каждая травинка на земле.