Сплаттерпанк (ЛП)

Взяв за основу ходовую часть экскаватора, я усилил днище и приварил по бокам стальные щиты. Фактически превратил кабину в металлическую гробницу, любительский экзоскелет для того депрессивного куска мяса, в который я превратился. Спереди, по бокам и сзади установил систему видеонаблюдения, благодаря которой мог без помощи окон видеть, что происходит снаружи. Даже пошел на крайности, создав собственную вентиляционную систему из баков с запасным кислородом. На всякий случай.

Время настало, и я был готов. Взявшись за руль, я отпустил сцепление, включил передачу и выехал из мастерской, в первый и последний раз. Это была проверка. Я не повернул назад. Когда-то я читал, что люди должны извлечь из войны две вещи. Первая - прощать. Вторая - осознавать свои ошибки.

Ни одна из них мне не подходила.

Казалось, не было никакой необходимости закрывать за собой дверь.

Я выбрал конкретно эту мастерскую из-за ее близости к съезду на дорогу, которая скоро станет моей любимой. До нее было меньше, чем две минуты езды. Встречные машины с визгом тормозили. Водители трясли кулаками и показывали средний палец, глядя как странная машина проносится мимо них в это спокойное, ясное утро понедельника.

Не обращая ни на кого внимания, я свернул к дороге и выехал на полосу встречного движения.

Потянул рычаг, и модифицированный ковш опустилось почти к самой поверхности дороги. Вокруг ковша я сконструировал раму, а сверху закрепил тонкие стальные листы так, чтобы получить тридцатиградусный скат, слегка наклоненный влево. Я нажал кнопку, и пятифутовое лезвие "Дорожной Пилы" начало вращаться. Сняв этот механизм с другой машины, разработанной для нарезки больших участков бетона, я перевернул его и вмонтировал так, что тот торчал из щели между стальными листами, словно вращающийся косопосаженный зуб.

Это было основное оружие. Но имелись еще и другие.

"Фиат Пунто", уходящий с главной дороги и направляющийся к съезду, заметил мое приближение и свернул на обочину.

Я изменил направление. Чувствуя неизбежную опасность, водитель "Фиата" разогнался, чтобы проскочить мимо. Ему почти это удалось, но он рисковал врезаться в барьер.

Внезапно "Фиат" зацепил передним колесом скат, тут же ускорился, соскочил с края, перелетел через металлический барьер, и, вращая колесами, покатился вниз по склону.

Я рассмеялся, почувствовав выброс адреналина. Будут еще и другие.

Водитель второго автомобиля, увидев перевернутый "Фиат", сразу же затормозил. Это был фургон "Мерседес Спринтер". Он резко свернул в сторону и начал делать разворот на 180 градусов, чтобы уехать назад.

Ускорившись, я бросился на фургон, прежде чем тот сумел завершить разворот. Водитель вскинул руки вверх, когда нижняя часть ската ударила по колесу и грузовой фургон наклонился к лезвию.

Сквозь визг вращающегося лезвия прорезались скрежет металла, звон стекла и человеческий крик. Я ускорился, виляя из стороны в сторону, чтобы выбить фургон с дороги. По инерции тот занесло на скат, водительская дверь слетела с петель, из разорванного салона капала кровь. Все больше автомобилей приветствовало меня сигналами, визжали тормоза, дымились шины, бампера бились друг об друга, пластик раскалывался в беспорядочной суматохе.

Некоторые попытались повернуть, но было уже слишком поздно. Они были целиком в моей власти. Я даже не распознал модель следующей машины, когда та заехала мне прямиком на скат, под вращающееся лезвие. Полетели искры, когда лезвие прорезало решетку радиатора и со страшным ревом вгрызлось в нижнюю часть двигателя. Затем оно прошло сквозь пассажирское сиденье, и автомобиль тряхнуло. Следующая машина столкнула его со ската, встретив похожую судьбу. Из разрезанной пополам машины брызнул перемешанный с кровью бензин.

То же самое случилось и со следующими тремя. Голодное лезвие бездумно набросилось на "шведский стол" из протестующего металла и упрямой плоти, сопровождаемое шквалом искр и криков.

Я широко улыбнулся, испытав прилив восторга. Вот это было веселье. Вот так и должно было быть - кровь в качестве терапии.

Выезжающие на основную проезжую часть машины сразу же начинали сворачивать, большинство ради безопасности направлялось к обочине и пыталось съехать с дороги. Другие замирали на месте, шины визжали в неровный унисон, когда автомобили останавливались по диагонали к белым линиям разметки. Сталкиваясь бамперами, они образовывали цветастую гармошку.

Держась центральной разделительной полосы, я с неистовой радостью прокладывал себе путь. Наслаждался звуком искореженного металла. Каждый скрежет был для меня музыкой, каждый крик – новым голосом в хоре карающих ангелов. Кому-то это показалось бы безумием, но для меня это было исцелением.

Я двигался дальше, сея на своем пути разрушение. Сто метров, миля, еще одна. Пожары начали посылать в небо змей черного дыма, отчлененные от тел конечности подергивались, словно фрагменты электрических кукол. Пара оторванных по колено ног, в "Найках" и разных носках, лежали, отброшенные на центральную разделительную полосу.

Теперь все это осталось позади.

Огонь.

Кровь.

Семья.