Осознав, что Кловия права, на девочек накатило мрачное чувство вины.
— Что ж, — согласилась Брэмбл. — У нас есть время до Рождества.
Она приподняла ивовые ветви.
Силуэт Хранителя угадывался возле входа в павильон, лицо напряжено. За его спиной, в центре танцевальной площадки, стояло белоснежное майское дерево, перекрученное словно лакомый карамельный жгут. С него свисали двенадцать разноцветных лент, ярких и блестящих. Возможно, Азалии лишь привиделось, но Хранитель выглядел бледнее и даже старее, чем утром.
— Ни слова мистеру Хранителю, — тихо предупредила Азалия. — Нам известно, каково сидеть взаперти.
На следующий день девочки прочесали весь дворец в поисках сахарных зубов. Дождь барабанил за завешенными окнами, когда сестры осматривали шкаф с выдвижными ящиками, переворачивая разнотипные вилки, ложки, и старый засохший картофель. Они обыскивали комнаты и даже расковыряли замок в комнате Матушки. Все ее коробочки с пудрой, платьями и украшениями оказались заперты, на кровати покоилась ночная рубашка — всё казалось таким непривычным и сдержанным. На выходе девочки пытались, не вдыхая запаха яичного кекса и детской мази, сглотнуть нахлынувшие эмоции.
Они искали в портретной галерее, между длинных диванов и столов, тогда так младшенькие сидели на красной ковровой дорожке и уплетали хлеб с вареньем.
— А что насчет него? — Ева указала в конец холла. Она всматривалась в стеклянный футляр с серебряным мечом Гарольда Первого. С тем самым, который Король брал на войну. Он также брал его на заседания парламента, и по особым случаям, а также при произнесении речей. Церемониальный меч.
Азалия впервые присмотрелась к нему через стекло. Он напоминал скорее рапиру, чем привычный глазу меч — с таким лет двести назад джентльмены устраивали дуэли — старый, кое-где помятый, неотшлифованный, испещренный темными серыми крапинками по бокам резного орнамента. Азалия приблизилась и подметила тонкую царапину. Она поморщилась, ее передернуло при мысли о металлическом звуке падающего меча в порту.
— Невозможно, — возразила Брэмбл. — Он не волшебный.
— Погоди, — размышляла Азалия. — В начале года он треснул. И он довольно древний. Давайте посмотрим.
С помощью Брэмбл Азалия подняла крышку футляра и мягко поставила ее на пол. Она засучила рукав.
— Не трогай, — предупредила Ева, когда Азалия потянулась к орудию. — Только Королю можно пользоваться мечом. Это… что-то вроде поверья. Я читала.
— Уймись, Примми, — осадила ее Брэмбл.
Девочки затаили дыхание. Азалия медленно сжимала резную рукоять.
Она вскрикнула.
Девочки в панике подхватили крик, превращая его в истошный вопль.
— Ха-ха ха, — Азалия засмеялась и убрала руку. — Я вас разыграла.
Сестры сердито посмотрели на нее. Несправедливо — подумала Азалия. Если бы Брэмбл так подшутила, это вызвало бы всеобщий восторг. Азалия вздохнула.
— Всего лишь старый меч, — сказала она, водворяя стеклянный футляр на место. — Даже если бы он и был заколдованным, мы не сумели бы избавиться от него. Государственная собственность.
Девочки продолжили поиски, теряя энтузиазм к исходу дня, пока их совсем не одолело безразличие в пахнущей кожей и деревом библиотеке. Король отъехал по Д.К.В., и младшенькие играли со стремянками под железным мезонином, кувыркаясь рядом с книжными стеллажами и с глухим звуком врезаясь в стену.
Возмущенные крики и вздохи некоторых сестер привели Азалию к деревянному столу Короля, остальные последовали за ней. Ева изумленно смотрела на утренний выпуск «Вестника», который крепко сжимала Дельфиния. Обе выпучили глаза.
— Снова колонка леди Обри? — поинтересовалась Азалия, на губах промелькнула тень улыбки.
— Вы только взгляните! — завопила Дельфиния. Ее пронзительный, визгливый голос отражался от книжных полок. Улыбка Азалии погасла. Забрав у Дельфинии газету, открытую на разделе объявлений, она просмотрела заметки о помолвках, днях рождения и свадьбах. И там, между двумя публикациями о помолвках, ее внимание привлекло массивное сообщение с чернильной пометкой. Азалия прочла.
— Что? — заорала Азалия.
Брэмбл выхватила из рук Азалии газету и прочла сама. Её обуяло смущение, затем ярость. Младшие сестры канючили, желая узнать из-за чего весь сыр-бор.