Сплетение

Подле Матушки даже беседа о ее будущем муже не вызывала столь тошнотворного чувства, как обычно. Матушка, подобно патоке в пироге, подслащивала любые напасти.

— Я очень хочу, чтобы ты смогла прийти, — сказала Азалия.

— Твой отец придет.

Азалия уныло покачала головой.

Быть может потому, что в этот раз Азалия не следовала предписанному сценарию, а может, потому что ей не хватило духа взглянуть Матушке в глаза… но внезапно послышался душераздирающий треск, и покрытые цветочными обоями стены обернулись мрачным, увитым черными колючками павильоном, внутри которого бесновались танцующие пары в масках. По щекам Матушки катились слезы. Она попыталась улыбнуться, но не смогла из-за плотно сшитых губ, и гримаса боли исказила ее лицо.

Азалию сбило с ног волной напудренных париков и объемных кружевных платьев.

Она упала, желудок скрутило…

… и дернувшись, она проснулась. Едва дыша.

Огонь в камине уже потух, и в комнате было холодно. Дрожа, Азалия неуклюже соскочила с кровати и добавила углей. Пытаясь изгнать из памяти разряженных призраков, отпихивающих Матушку, она зажмурившись повторяла:

— Это всего лишь сон. Сон… сон…

Но она все еще могла различить запах детской мази и яичного кекса.

Накануне вечером Азалия, сдерживая рвотные позывы, бессознательно вернулась через переливающуюся завесу. Спустя пару минут явились девочки, восторженно переговариваясь о новых украшениях: расшитом остролисте и шишках с ароматом корицы. Помогая сестрам снять одежды, Азалия натянуто улыбалась, а потом, не раздеваясь, свернулась в кровати калачиком и уснула беспокойным сном.

Решив, что прогулка поможет избавиться от душераздирающего образа Матушки, девушка накинула шаль и ступила в морозное утро.

На рассвете окутанное студеной мглой кладбище мерцало голубоватым светом. Каждая веточка, каждая скамейка и железные ограждения покрывал толстый слой инея. Азалии показалось, что она гуляет по зимнему дворцу, и девушка потеплее укуталась.

Со статуи плачущего ангела над могилой Матушки свисала сосулька, а на голову изваяния упала снежная шапка. Матушка бы нашла это забавным. А Азалия и не думала веселиться. Концом шали она смахнула снег и сбила сосульку. Чувствуя себя покинутой, она уставилась на памятник и, прогнав остатки сна, впала в отчаяние.

Зачем она вообще сюда явилась? Ее вела смутная мысль, что на могилы приходят, чтобы поговорить… или как-то связаться… с умершими. Она надеялась, что каким-то неведомым образом, возле места вечного покоя Матушки, она поймет, как поступить, хотя бы получит намек.

Но теперь, дрожа от холода под голыми деревьями и замерзшей статуей, Азалия осознала, что на кладбище никого, кроме нее, нет. К горлу подкатил комок.

— Где же сейчас эта глубинная магия, Матушка? — срываясь на плач, сокрушалась Азалия. — Где теплая мерцающая искорка? Если бы она существовала, то ты могла бы сделать так, чтобы я хотя бы… хотя бы смогла рассказать кому-нибудь. Ты же говорила, что это сильнее обычного волшебства! Чем мистер Хранитель… и… и…

Едва она произнесла «Хранитель», как острые шипы сковали горло, и девушка, хватая ртом воздух, упала на колени. Покалывание постепенно утихало, и дышать становилось легче.

— Я даже с мертвыми не могу поделиться, — прошептала она и положила голову рядом с изваянием, желая, чтобы ледяной камень обжег ей кожу.

— Глупая клятва. Ну почему я такая безмозглая?

Раздался скрип железных ворот.

На кладбище вошел молодой человек с венком из остролиста в руках. Одет он был в плотный коричневый плащ, на голове — шляпа, а еще от взгляда не укрылись красивый длинный нос и невообразимо взъерошенные волосы.

У Азалии промелькнула безумная мысль притвориться статуей. Однако, понятия не имея, как ее осуществить, девушка вплотную прижалась к изваянию, от всей души желая провалиться сквозь землю. Мистер Брэдфорд сразу заметил несчастную фигурку, ютившуюся у подножья плачущего ангела. И тут Азалия с ужасом поняла, что он, скорее всего, слышал ее вопли.

— Принцесса! — позвал он, снимая шляпу. — Прошу меня извинить. Иногдая я прихожу сюда с утра пораньше до начала мессы. Я вовсе не хотел вам мешать.

— Вы совсем не помешали, — ответила Азалия, словно они беседовали за чашечкой чая, а не дрожали от холода на кладбище. — Я всего лишь… наносила визит.

— Иногда это помогает.

— Нет. Не помогает. Здесь пустота, — не согласилась Азалия.

Мистер Брэдфорд внимательно посмотрел на нее. Затем, шумно ступая по снегу, приблизился к могиле Матушки, встал на колени и положил остролист рядом с Азалией. При этом девушка почувствовала тепло его руки.

— Сударыня, мой магазин расположен неподалеку, и там всегда поддерживается тепло. Могу я предложить вам чашку чая? Вы, кажется, замерзли, а горячее питье вас обязательно согреет.

— Со мной все в порядке, — запротестовала Азалия, пытаясь подняться. — Мне необходимо вернуться во дворец. Нельзя, чтобы меня видели. Траур, сами знаете. Мне идти не далеко.

— Мой магазин ближе. К тому же ваши губы посинели.

— Уверена, что не посинели.

— Ваша правда, больше похоже на фиолетовый.