Сплошной обман

А как полицейские отнесутся к монашескому облачению? Решат ли они, что это дело рук какого–то религиозного фанатика? Члена какой–нибудь сатанинской секты, которая каждые сто лет приносит в жертву христианина. Перед моими глазами предстало видение: группа людей в развевающихся одеяниях, с черными свечами в руках, распевают заклинания на неведомом языке, а возглавляет их преподобный Эгринон Хам.

— По–моему, вы просто класс, мисс! Я так и сказал тете Мод.

Руки мальчика все еще немного дрожали, да и лицо было бледным, но в остальном он, похоже, чувствовал себя вполне прилично. Сиротская жизнь выработала в Берти необычайную жизнестойкость. Глядя, как он пьет чай, я ощутила родство с этим мальчуганом. Мне захотелось рассказать ему, что у меня тоже приемные родители, что мы с ним члены одного и того же клуба для избранных, но времени на это не было.

— Тетя Мод тоже считает, что вы очень красивая. Она спрашивала, не напоминаете ли вы мне кого–нибудь.

-— И что ты сказал? — Еще вчера я бы с нетерпением ждала ответа, но сейчас уже не была уверена, что по–прежнему хочу найти свою мать.

У меня было все, а я хотела еще и еще. И вот теперь Энгус мертв. Если бы я здесь не появилась, если бы он не вернулся во Флаксби—Мид… Я подняла чашку, наблюдая за толстым листом — не имевшим никакого отношения к чаю, — плавающим на поверхности.

— Я говорю, на кого–то знаменитого, кого показывают по телеку? А тетя Мод отвечает: нет, на кого–то из местных, из деревни.

— И она тебе сказала, кто это мог бы быть?

— Вот и я спросил ее, кого она имеет в виду, мужчину или женщину, и…

Прежде чем Берти успел договорить, дверь отворилась и в кухню вошла Шанталь. Темное платье оттеняло ее белую кожу, а волосы, собранные в тяжелый узел, придавали цыганке вид пришелицы из другого столетия.

— Страш мне все рассказал, — сообщила она бесцветным голосом.

Я молча смотрела на нее. Шанталь явно боялась. Но за кого? За Страша или за себя? В любом случае я должна испытывать облегчение.

— Ты уже слышала, что Энгуса Гранта мы нашли вместе с Гарри?

—Да.

Усилием воли я заставила себя поднять глаза.

— Хорошо, что имя Гарри больше не является запретным. Теперь, когда я знаю о его отношениях с сестрами Трамвелл, все встало на свои места. Ты меня не выдала, потому что в этом не было никакого смысла.

— Что ты за извращенное создание, Тесса! — вздохнула Шанталь. — Ты разозлилась на него за то, что он попросил меня держать язык за зубами?

Я прикусила губу, надеясь, что она не заметит моих слез.

— Извращенное, но не безнадежное. Могу я помочь приготовить завтрак?

— Сиди уж, — отмахнулась Шанталь. — С тебя и так довольно. Страш узнал новость от героя этого часа.

Я поморщилась и отвернулась.

— Прости. Я имела в виду не Гарри, а сквайра Гранди.

— Не извиняйся. Никто из нас не знает, как вести себя в подобной ситуации. Как там Страш?

— В порядке. С учетом того, что его прошлое не назовешь безоблачным. Но я заверила беднягу, что когда полиция начнет здесь шарить, то перетряхнет не только его жизнь. Они наверняка предубеждены не только против грабителей, но и против любых иных меньшинств. Цыган и…

— Самозванцев? — Я крепко стиснула руки. Шанталь подошла ко мне.

— Дорогая Тесса, не стоит преувеличивать собственную значимость. Меня твой маленький маскарад немало позабавил. Все мы в том или ином смысле играем какую–то роль.

— Ты хочешь сказать, что ты не…

— Не из тех, кому на роду написано бить в бубен? Да нет, я самая настоящая цыганка.

— В таком случае какую же роль ты играешь?

— Пожалуй, пока воздержусь от откровений. — Шанталь глянула на мою правую ладонь. — Все прошло. Будущее теперь в прошлом. Ночью я впервые поняла, что такое настоящий ужас. Чувство надвигающегося несчастья сбило меня с толку. Я решила, что буква "Г" означает "Гарри", она как клеймо отпечаталась на твоей ладони. Странно, ведь ты не знала убитого…

— Грант, — прошептала я. — Энгус Грант. Я очень хорошо знала его. Он был моим лучшим другом.

— Прости, — тихо сказала Шанталь.

Она прошла к шкафу и достала жестянку с печеньем.

— По–моему, это подло — пугать людей, разглядев на их руке мертвого человека, — раздался сердитый голос Берти.

Шанталь слабо улыбнулась мальчику и протянула ему печенье.

— Обычно, когда я гадаю, моя тарабарщина вызывает у людей лишь приятную дрожь. Но в ту ночь я умудрилась напугать даже себя. В этом доме есть что–то такое…

Дверь снова отворилась, и на пороге возник Страш. На первый взгляд потрясение от убийства, совершенного по соседству, никак не отразилось на его надменности. Но когда он двинулся через кухню, я поняла, что дворецкий более чем когда–либо играет роль непогрешимого слуги, а настоящий Страш, кем бы он ни был, еще глубже забился под скорлупу безликости. И что–то еще в нем изменилось…