Спор о Сионе

«Талмудистские дискуссии» пильпулистов преследовали ещё и другую цель. Они создавали внутри замкнутых общин иллюзорное ощущение некоторого участия в правившем ими деспотизме, — как в наши дни ту же цель преследует голосование за единственного кандидата правящей партии в тоталитарных государствах. Стремление вырваться из талмудистского плена искало выход во вспышках мессианских мечтаний; для утоления этой жажды свободы и были разрешены «дискуссии о Талмуде».

Неоднократно в еврейских общинах, запертых наглухо за племенной оградой, слышались недоуменные жалобы: «Мы выполняем

все законы и предписания, дайте же обещанное вами славное завершение». Так появились целые серии псевдо-мессий, каждый раз доводивших общины еврейства до безумия в предвкушении обещанного. Раввинат обличал их как «ложных мессий», что было, разумеется, необходимым, поскольку не в силах правителей секты было выполнить обещанное «законом» триумфальное воцарение евреев в Иерусалиме: пленникам гетто оставалось лишь ждать и надеяться.

Ранние мессии были: Абу-Иза из Исфагана в седьмом веке, Зонария-сириец в восьмом, и Саади бен Иосиф в десятом веках. Наибольшую известность приобрёл Саббатай Цеви из Смирны, который в 1648 г. произнёс запретное в синагоге грозное имя Бога, провозгласив этим что «Тысячелетие» стоит на пороге. Его отлучили, а «чтобы избежать последствий», он бежал и в течение ряда лет жил в неизвестности. Однако, его влияние на еврейские общины, не могшие дождаться обещанного славного «завершения», было громадным. Его признали мессией и он вернулся в Смирну в 1665 г., вопреки талмудистам, увидевшим в нём наибольшую за много веков угрозу их власти.

После этого Саббатай Цеви официально объявил себя Мессией.

Желание сменить оковы Талмуда на победу в Иерусалиме было столь велико, что Смирнская община, за которой последовали массы евреев во всём мире, признала его, вопреки талмудистскому отлучению. Саббатай объявил, что 1666 г. будет годом Мессии, раздал своим друзьям короны всего мира и выступил в Константинополь, чтобы сместить турецкого султана, во владения которого входила Палестина. Евреи во всём мире распродавали дома, дела и всё своё достояние, готовясь к «возвращению» и началу своего господства над миром. В Лондоне (согласно записи в дневнике Самуила Пеписа в феврале 1666 г.) среди евреев заключались пари, будет ли Саббатай Цеви провозглашён «Царём мира и истинным Мессией»?

Как и следовало ожидать, по прибытии в Иерусалим он был арестован и посажен в тюрьму, что только увеличило как число его последователей, так и его славу. Бушевавшие толпы осаждали тюрьму, и турецкие власти перевели его в крепость в Галлиполи, которая с помощью щедрых подарков от евреев превратилась в царский дворец. Массовая истерия овладела рассеянным по миру целым народом, для которого Саббатай Цеви был действительно Царём Мира, пришедшим освободить их и поставить выше остальных народов.

Саббатай Цеви сделал именно то, что всегда делали сионские мудрецы: он дал невыполнимые обещания, — основной порок доктрины, который в будущем её неизбежно погубит. Однако, в отличие от осторожных старейшин, он сделал ошибку, указав срок: последний день 1666 гола. Когда год подходил к концу (к этому времени талмудистскому центру в Польше уже было ясно, чем кончится эта эпопея, и его эмиссары уведомили султана о «ложном Мессии») он нашёл выход из опасного положения: в пышной церемонии в его тюремном дворце Саббатай перешёл в Ислам и провёл остаток жизни при дворе Султана. Талмудистское правительство было немало потрясено этой афёрой, но вскоре оправилось, наложив «великое отлучение» на Саббатаевых последователей, остатки которых живут до сих пор; они верят, что Саббатай вновь вернётся, и что надо будет во всём подражать ему, включая и обращение в Ислам.

Сионизм нашего времени — несомненно новая форма мессианства, осуждённая на столь же неизбежное разочарование. После исчезновения Саббатая Цеви и всех связанных с ним надежд, еврейские массы снова погрузились во тьму рабства внутри своих гетто. Лишённые надежды на освобождение и под строгим надзором своих господ, они вернулись к долбёжке «Закона» и его разрушительных предписаний. Их стали теперь готовить к выполнению предстоящих им задач.

Глава 17

Миссия разрушения

Изучение многих сотен томов истории Сиона приводит к пониманию его основной миссии, ясно выраженной в немногих словах цитированного нами выше еврейского писателя, Мориса Самуэля: «Мы евреи — разрушители, и навсегда останемся разрушителями: …что бы ни делали другие народы, никогда не будет отвечать ни нашим нуждам, ни нашим требованиям».

На первый взгляд кажется, что это сказано хвастуном или неврастеником, однако углублённое изучение вопроса показывает, что это честные и продуманные слова. Они означают ни более, ни менее, что человек, родившийся и остающийся евреем, получает разрушительное задание, отказаться от выполнения которого он не в состоянии.