Спор о варягах

М. И. Артамонов и В. В. Мавродин курировали и вели эту «Норманнскую дискуссию», а потому она не завершилась показательным разгромом новых, советских «норманистов». Наоборот, семинар Л. С. Клейна получил санкцию на продолжение своей работы. Стратегия исследования «Норманнских древностей Киевской Руси», предложенная на дискуссии, вскоре была опубликована, а следующие двадцать пять лет ушли на ее реализацию, и «Славяноваряжский семинар» Л. С. Клейн с начала 1970-х передал в полное ведение своих учеников. В составе его к тому времени работали, кроме названных, Е. Н. Носов, И. В. Дубов, Е. А. Рябинин, К. М. Плоткин, «младшая дружина», составившая ядро ленинградской школы археологов-славистов, обучавшаяся и у старшего поколения этой школы, М. И. Артамонова, И. И. Ляпушкина, П. Н. Третьякова, Г. Ф. Корзухиной, а параллельно вызревал «славяно-готский семинар» учеников М. А. Тихановой — Д. А. Мачинского и М. Б. Щукина.

Примечания Л. С. Клейна (2005)

Воспоминания одного из главных участников семинара очень ценны для восстановления событий 1965 г., но тут заметны некоторые противоречия с той картиной, которая обрисована мною. Как мне кажется, Г. С. Лебедеву была свойствена идеализация крупных ученых, что видно в его «Истории отечественной археологии», где и моя роль выпячена непомерно. Он несколько преувеличивает свою непосредственную преемственность от М. И. Артамонова, а того — от А. А. Спицына, желая сконструировать задним числом красивые линии развития истории науки. Михаил Илларионович не был учеником Спицына, его научными руководителями были Н. П. Сычев и позже А. А. Миллер. По типу и интересам он был ближе скорее к М. И. Ростовцеву. Непосредственно варяжским вопросом Артамонов не занимался (это верно отмечено в статье Г. С. «Артамонов и варяжский вопрос»), хотя он и работал над смежными проблемами, но главное — он заражал нас стремлением к научной объективности, искренности в науке и твердости в отстаивании своих позиций.

Что касается нашей дискуссии и «кураторства» М. И. Артамонова и В. В. Мавродина,то Мавродин какдекан, конечно,был заинтересован втом, чтобы на факультете все было спокойно и скандал был улажен. И вообще он был человеком доброжелательным и либеральным. Но неоднократно битый, уцелевший участник «ленинградского дела» (ограничилось высылкой из Ленинграда надолго), он был чрезвычайно осторожен, придерживался официально одобренных позиций (по вопросу о варягах — умеренно ан-тинорманистской позиции) и не был настроен рисковать ради нас своим положением.

Его реакция на нашу просьбу о минимальной помощи описана в этом томе в предварительных замечаниях к моему выступлению на дискуссии. Артамонов, назначенный Мавродиным, председательствовать на дискуссии, был тоже изрядно потрепан в противостоянии партийной бюрократии, но сохранил больше твердости и решительности. Ему, однако, не пришлось выступать в нашу защиту. Заключительное слово председателя сводилось к одной фразе: «Ну, мне и подытоживать нечего: всем все ясно».

Уточнению подлежит и вопрос о наших первых интересах. Я начал свое продвижение в науке не с варяжского вопроса. Мои курсовые работы были посвящены катакомбной культуре бронзового века (и ей же многие мои позднейшие работы вплоть до кандидатской диссертации). Кстати, и вторую курсовую работу Глебу Лебедеву я дал по катакомбной культуре, рассматривая первую, варяжскую (1962 г.), как упражнение первокурсника. Дипломную работу я писал по скифам (и эта тема долго была для меня сквозной). Моя первая печатная работа (1955 г.) была о происхождении славян. Работа об «участии варягов в образовании Древнерусского государства» была для декана Мавродина в общем не так уж страшна: он ведь и сам писал в книге 1945 г. о таком участии — для него весь вопрос был в мере участия.

Но для меня к тому времени варяжский вопрос вышел на первый план. В аспирантуре (1957-1960 гг.) я, увлекшись шедшими тогда дискуссиями в Ленинграде, забросил тему диссертации и сделал к 1960 г. рукопись книги «Спор о варягах», с 1960 г. я стал бесплатно преподавать в Универсиетете, в 1962 г. усилиями М. И. Артамонова был зачислен ассистентом в штат кафедры археологии и вскоре стал читать спецкурс по варягам, а с 1964 г. организовал Проблемный семинар. Проблемным он назывался потому, что в нем ставились острые проблемы нашей науки, а студенты получали задачи не типа упражнений, а исследовательского характера. Такой была варяжская проблема.

Ю. М. Лесман В семинаре с юных лет

Впервые я пришел на заседание Славяно-варяжского семинара осенью 1968 г. Собственно, сначала я, ученик 8-го класса, пришел на занятия школьного археологического кружка, который тогда еще вел Л. С. Клейн (через несколько недель он начал передавать его студентам кафедры: сначала они вели лишь отдельные занятия, а потом уже и все подряд). Мои интересы к тому времени более или менее определились (меня интересовала археология Древней