Способность понимать

Арки-то были, только вот народ в них заходить не спешил. Люди скапливались неподалеку, разглядывали сооружение, но пройти через нее желающих не было. Толпа прибывала, чем это закончится и думать нечего. Задние напирали на тех, кто стоял впереди, и сдвигали их все ближе к арке. Я смотрела как зачарованная, паника авангарда, какое-то жадное любопытство тех, кто стоял сзади, все смешивалось, от этого мутило. Скорчилась на диване в позе эмбриона, можно ли что-то придумать, чтобы защитится от посторонних эмоций? Почему мне это не приходило в голову? Наверное, раньше все казалось нейтральным, такого единения чувств, у людей не было никогда. Фон был настолько привычным, что я его даже не замечала.

ГЛАВА 6

Страшно было смотреть на людей, те, кто стояли в первых рядах поняли, что их ожидает, но сделать уже ничего не могли, их толкали к арке. Казалось, их тащат на смерть, крик стоял ужасный. Сережка сжал мне руку,

- Лен, наверняка все не так страшно, ну не может же быть, чтобы всех этих людей сейчас уничтожили?! - Он тоже дрожал, как и я. Это было выше наших сил, смотреть, как людей толкают на совершенно непонятную, и неизвестную смерть. И что делало этот кошмар еще ужасней, что выпихивали их туда такие же люди. Теперь мы сидели обнявшись, как два маленьких ребенка, в поисках поддержки и хоть какого-то утешения. Конечно, мы всякого насмотрелись в кино, но то, что происходило сейчас, это было тут, совсем рядом, и это было реально. В этой толпе могли быть наши знакомые, соседи, родные! Могли оказаться даже мои родители, но по счастью, моя мама не относится к зевакам, ее здесь быть не могло.

В этот момент, толпу отжали до телеоператора, четкой картинки не стало. Все же он молодец, до последней секунды снимал, что мог. А вот у журналиста вести репортаж уже не получалось, его давили, как и всех остальных, да и вопли заглушали его голос. Камера дергалась, но теперь она была нацелена на арку. Как же было страшно, даже тем, кто сидел у телевизоров, а уж что говорить о тех, кто находился на переднем плане в толпе! Стоял уже не крик, а какой-то запредельный визгливый вой. Мы с Сережкой окаменели и даже, кажется, не дышали!

Камера все ближе, через прозрачное марево, на той стороне арки была такая же улица, но что будет, когда люди коснуться того, что натянуто в огромной дуге? Вот, еще чуть-чуть, каждый сантиметр мы как будто ощущали своей кожей. Камера касается этой пленки, секунда, растянувшаяся в вечность, и телеоператор оказывается уже на другой стороне, люди живы!

- Боже мой! Они живы, они прошли, и остались живы! - Я рыдаю, чудовищное напряжение спало. Что творится на улице, словами не передать, это всемирная истерика, теперь люди, проскочившие через арку, плачут. Плачут многие, даже мужики, похоже, это заразно, смотрю на Сережку, зубы сжал, и тоже слезы на глазах, но держится.

Крики не стихают, но теперь уже кричат по-другому. Все как обычно, такое бывает при сильном столпотворении.

- Сережка, пошли выпьем, у нас же что-то спиртное должно быть! - он поднимается с трудом, и помогает мне, такого безумного ужаса, я еще не испытывала. Кажется, сейчас все в таком же состоянии, как я - коленки подгибаются, всех трясет. Ага, вон Серега, наливает в чашку водку, и горлышко бутылки стучит о край. Ну да, правильно, сейчас и из тарелки напьешься. А, это он мне в чашку, сам из горла.

Сидим, скрючившись на табуретках около стола, у него в руках бутылка, а у меня чашка с водкой, и нас пробивает. Мы не смеемся, мы ржем, над чем - непонятно, наверное, так выходит наш страх.

- Сереж, пощелкай каналы? - мы как два паралитика, еле шевелимся, не, люди дорогие, ну нельзя же так пугать! Ага, началось, сейчас полезут критики, и точно.

- Правительство обязано было не допустить такого, вот если бы у власти стояла наша партия! А мы предупреждали! - Обычная демагогия, даже сейчас, возможно, на краю гибели, они пытаются урвать кусочек власти…

Показали, у каждой арки происходило одно и тоже, как по сценарию. Есть жертвы, кого-то раздавили, кого-то затоптали. Об этом рассказывали и показывали. Почти в половине случаев, первыми в арки влетели журналисты. Я их не очень жалую, но надо признать, большинство из них держались достойно. Не все конечно, один придурок размахивал корочкой, рвался назад и кричал.

- Пропустите, пресса! - И все это снял его оператор. Не помогла корочка, он влетел один из первых, а уж визгу-то от него было!

Даже Сережка не мог дождаться, когда придет Валера. Мы не особо верили тому, что говорили по телику, да и что, собственно, говорили- пока ничего. Позвонила маме, она все еще плакала, посоветовала подлечиться нашим методом. Услышала, как она спросила отца, - а у нас водка есть? - и как отец закричал, - точно!

- Лен, мы пойдем лечиться, из дома не выходи, и Сереженьку не выпускай!

- Хорошо мам, мы и сами не хотим.

Ждем Валерку, и почему мы не курим, кажется, сейчас бы это помогло, но у нас нет сигарет. Звонить ему не осмеливаюсь, почему-то боязно, не хочу, чтобы обо мне вспоминали.