Способный ученик

Через пятнадцать минут после конца занятий Тодд, бросив велосипед у дома, одним махом взбежал по ступенькам знакомого крыльца. Он отпер дверь своим ключом и сразу направился в залитую солнцем кухню. Лицо Тодда как будто тоже озарял свет надежды, но свет этот пробивался сквозь мрак отчаяния. Он остановился на пороге, с трудом переводя дыхание, в горле ком, живот свело... а Дюссандер — этот как ни в чем не бывало раскачивался в своем кресле, потягивая доброе старое виски. Он был все еще в костюме-тройке, разве только чуть расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Его глаза, глаза ящерицы, смотрели на мальчика, ничего не выражая.

— Ну? — наконец выдавил из себя Тодд.

Дюссандер не спешил удовлетворить его любопытство, и эти секунды казались Тодду вечностью. Но вот старик поставил кружку и сказал:

— Этот болван всему поверил.

У Тодда вырвался вздох облегчения. А Дюссандер уже продолжал:

— Он предложил, чтобы твои родители походили на консультации в службу доверия. Он, собственно, настаивал на этом.

— Ну, знаете!.. А вы... вы что... что вы ему?

— Все решали секунды, — сказал Дюссандер. — Но я вроде той девочки из сказки, которая, чем серьезней момент, тем смелее на выдумки. Я пообещал вашему Фрэнчу, что, если в мае ты получишь хоть одну завальную карточку, твои родители непременно воспользуются его предложением.

Кровь отхлынула от лица Тодда.

— Да вы что! — вырвалось у него. — Да я уже схватил две пары по алгебре и одну по истории! — У него выступил пот на лбу. — Сегодня писали контрольную по французскому... тоже будет пара, и думать нечего. Весь урок думал, как вы там с Калошей Эдом... обработаете его, не обработаете... Обработали, называется! — воскликнул он горько. — Ни одной завальной карточки! Да я нахватаю их штук пять или шесть!

— Это максимум, что я мог сделать, не вызвав подозрений, — заметил Дюссандер. — Ваш Фрэнч хоть и болван, но свое возьмет. Если ты не возьмешь свое.

— Чего-чего? — Тодд, с перекошенным от злобы лицом, готов был наброситься на старика.

— Будешь работать. Эти четыре недели ты будешь работать как зверь. В понедельник ты пойдешь ко всем учителям и извинишься за наплевательское отношение к их предметам. А еще...

— Это не поможет, — перебил его Тодд. — Вы не врубились. По природоведению и истории они ушли, считай, недель на пять. По алгебре — вообще на десять.

— И тем не менее. — Дюссандер подлил себе виски.

— Смотрите, какой умник выискался! — заорал на него Тодд. — Нашли кому приказывать. Не то времечко, понятно?! — Он вдруг перешел на издевательский шепот. — Самое страшное оружие теперь у вас — морилка для крыс... вы, дерьмо засохшее, сморчок вонючий!

— Вот что я тебе скажу, сопляк, — тихо произнес Дюссандер.

Тодд дернулся ему навстречу.

— До сегодняшнего дня, — продолжал тот, отчеканивая каждое слово, — у тебя еще была возможность, весьма призрачная возможность выдать меня, а самому остаться чистым. Хотя при таких нервишках вряд ли бы ты справился с этой задачей, но допустим. Теоретически это было возможно. Но сейчас все изменилось. Сегодня я выступил в роли твоего дедушки, некоего Виктора Боудена. Любому человеку понятно, что это было сделано — как в подобных случаях выражаются? — с твоего попущения. Если сейчас все выплывет наружу, тебе не отмыться. Крыть будет нечем. Сегодня я постарался отрезать тебе пути к отступлению.

— Моя бы воля...

— Твоя воля?! — загремел Дюссандер. — Кому есть дело до твоей воли! Плюнуть и растереть! От тебя требуется одно: осознать, в каком положении мы оказались!

— Я осознаю, — пробормотал Тодд, до боли сжимая кулаки; он не привык, чтобы на него кричали. Когда он их разожмет, на ладонях останутся кровавые лунки. Могло быть и хуже, если бы в последние месяцы он постоянно не грыз ногти.

— Вот и отлично. Тогда ты перед всеми извинишься и будешь заниматься. Каждую свободную минуту. На переменах. В обед. После школы. В выходные. Будешь приходить сюда и заниматься.

— Только не сюда, — живо отозвался Тодд. — Дома.

— Нет. Дома ты витаешь в облаках. Здесь, если понадобится, я буду стоять над тобой и контролировать каждый твой шаг. Задавать вопросы. Проверять домашние задания. Тогда я смогу соблюсти собственный интерес.

— Вы не заставите меня насильно приходить сюда.

Дюссандер отхлебнул из кружки.

— Тут ты прав. Тогда все пойдет по-старому. Ты завалишь экзамены. Я должен буду выполнять свое обещание. Поскольку я его не выполню. Калоша Эд позвонит твоим родителям. Выяснится, по чьей просьбе добрейший мистер Денкер выступил в роли самозваного дедушки. Выяснится про переправленные в табеле оценки. Выяснится...

— Хватит! Я буду приходить.

— Ты уже пришел. Начни с алгебры.

— А вот это видали! Сегодня только пятница!

— Отныне ты занимаешься каждый день, — невозмутимо возразил Дюссандер. — Начни с алгебры.