SPQR. История Древнего Рима

Идея остроумная, но маловероятная. Для начала, даже если и имеется в Риме множество предметов искусства и быта, а также надписей очевидно этрусского происхождения, нет никаких археологических свидетельств вторжения этрусков. Тесные связи, безусловно, были, завоевание – нет. Точнее, модель «государственного переворота» не подходит для стиля взаимоотношений, который был распространен в то время среди соседних сообществ, или, по крайней мере, это не было основной моделью. Как я уже упомянула, это было время, когда власть принадлежала «авторитетам» и военным правителям: отдельным могущественным персонажам, свободно перемещавшимся по региону, иногда с дружелюбными целями, иногда – не очень. Их сопровождали не менее подвижные вооруженные формирования, караваны торговцев, толпы бродячих ремесленников и разного сорта мигрантов. Невозможно, к примеру, сейчас определить, кем был некий Фабий, чье имя выбито на гробнице в Цере, равно как ничего определенного нельзя сказать о Тите Латине из города Вейи, или о Рутиле Гиппократе из Тарквиний, первое имя которого латинское, а второе – греческое. В целом все эти имена свидетельствуют в пользу большой открытости сообществ в римском царстве.

Именно сюжеты, связанные с Сервием Туллием, в которых говорится о местных военных правителях, о частных ополчениях и разного рода переселениях, как мирных, так и насильственных, более достоверно описывают характерные особенности архаичного Рима и соседних территорий. Чего нельзя сказать относительно рассказов о Сервии Туллии, в которых он проводит конституциональные реформы и изобретает систему цензов. Они, по всей видимости, представляли как раз точку зрения этрусков, прозвучавшую из уст императора Клавдия во время его речи в сенате в 48 г. Тогда император пытался уговорить сенаторов допустить галльских лидеров к членству в сенате. В качестве одного из аргументов он приводил тот факт, что даже среди римских царей были чужестранцы. Когда он дошел в своем обзоре до Сервия Туллия, дело приняло самый интересный оборот.

Клавдий много мог рассказать об истории этрусков, это было одним из главных направлений его научных исследований. Результатом его трудов стали 20 книг «Истории этрусков» на греческом языке, включая словарь этрусского языка. В связи с этим он не мог удержаться, чтобы не поведать собравшейся в сенате уважаемой публике, начинавшей уже скучать на импровизированной лекции, необычную версию происхождения Сервия Туллия, требовавшую принять иную, не «римоцентричную» точку зрения. Это не была биография человека, пришедшего к власти благодаря благорасположению или интригам предшественника, Тарквиния Приска, и его жены Танакиль. Для Клавдия Сервий Туллий был вооруженным авантюристом:

Если принять его этрусское происхождение, он представлял собой вернейшего товарища и соратника некоего Целия Вибенны во всех его предприятиях. Испытав переменчивость судьбы, он ушел из Этрурии со всеми остальными из Целиева войска и, захватив холм Целий, который был назван так по предводителю, изменил свое имя, ибо по-этрусски его звали Мастарна. Как я сказал раньше, под именем Сервия Туллия он управлял царством с большой пользой для государства.[12]

Подробности из речи Клавдия породили множество вопросов. Для начала – имя Мастарна. Имя ли это собственное или этрусский эквивалент латинского magister, что в этом контексте означало бы просто «вождь»? И кто был этот Целий Вибенна, который якобы дал название холму Целию в Риме? Он и его брат Авл Вибенна из этрусского города Вульчи периодически всплывают в античных текстах по ранней истории Рима, хотя, к сожалению, в несовместимых контекстах и мифологических обстоятельствах. Порой Целий предстает другом Ромула, иногда братья Вибенны фигурируют во времена Тарквиниев; один поздний латинский автор выдвинул самого Авла в цари Рима: тем самым он оказался бы одним из «утраченных царей»; по версии Клавдия, Целий, насколько можно понять, так до Рима и не добрался. При этой пестроте вариантов ясно обрисовывается общая картина Рима тех времен, которые описывает Клавдий: соперничающие военные отряды, легкие на подъем воеводы, принцип личной преданности, смена имени и индивидуального образа. Все это плохо увязывается с системой четко организованных институтов власти, авторство которых приписывается Сервию Туллию.