Справедливая гордыня

Это было единственный мой массовый приём, который я мог здесь применить без опаски задеть своих, которых отнесло мне за спину. Он сработал на «ура», позволяя пробить в пищащем свином хаосе широкий проход, одновременно с этим нанося огромный урон завалившим нас хрюшкам! Сколько из них было отправлено к праотцам, я даже подумать не мог, но главное — этим моментом воспользовалась Саяка, получившая как хоть какой-то обзор, так и возможность колдануть нечто площадное! Этим самым заклинанием была её верная, безотказная и много раз нас выручавшая «метель», которую она направила прямиком на закончившего рывок меня!

Холодно! Очки здоровья слетают мухой! Пальцы немеют! Губы еле шепчут маты и «жар души»! Я с трудом иду на выход из зоны бушующей ледяной смерти! Но! Нооо!!!

Всё свиноизобилие, влившееся и продолжающее вливаться в зал, буквально таяло, соприкасаясь с зоной «метели»! Свинки умирали в совершенно безумных количествах, они были как рой светлячков, решивших атаковать работающую дюзу у самолета! Сощурившись, я пёр на выход, слыша азартные вопли девушек, предупреждающих друг друга названиями приёмов, что собирались применить. Завывающая белугой Рюука уже вовсю мотала своей дубиной, кружась вокруг собственной оси и очень эффективно истребляя чуть не заваливших нас свинок. Последнее я понял, впрочем, как раз и получив по ребрам этой дубиной, что позволило мне тут же покинуть опасную зону метели, а затем, пролетев всего каких-то метров семь, влупиться с лязгом в стену.

Но я даже не обиделся! Слишком велик был шок от встречи с колоссальной свиномассой, которая, между делом, продолжала пребывать!

— Бьем массовыми! — взвыл я, тут же поправляясь, — Не задеваем друг друга!!

— А у кого их нет?! — послышался возмущенный и возбужденный вопрос суккубы.

— У кого нет — тот бегает и заманивает свиней к тем, у кого есть!!

С трудом, огрехами и злыми некрасивыми словами, мы начали приспосабливаться к текущим обстоятельствам. Иначе вливающийся в пещеру поток суматошно верещащей живности, не обращающей ни малейшего внимания на свои потери, назвать было сложно. Это был именно поток. Он втекал, пытался захлестнуть, разбивался вдребезги о наши приёмы, но тут же восстанавливал свою численность! Как же хорошо, что их трупики почти сразу исчезают!

Мимика орала песни во всё горло, Саяка излучала все ауры, которые только можно, я жарил своими массовыми умениями, вспарывая вражеские массы «неистовым тараном» при первой возможности, Рюука крутилась, крутилась и еще раз крутилась со своей дубиной, выкашивая врага сотнями, если не тысячами!

А свинюшки и не думали заканчиваться! Их поток бил из тесного коридора, как прорвавшая труба отопления, но в своих, огромных, масштабах!

Это было не просто сложно, а очень сложно. Мы никогда не дрались с бесконечным противником, наваливающимся со всех сторон, пусть и умирающим от любого тычка. Как будто дерешься с жидкостью, норовящей тебя утопить! Бьешь «круговым ударом», выкашивая с три десятка противника, сразу после этого (сразу!!) применяешь «пламя страсти», а тебя меньше чем за секунду между приемами успевают окружить и стукнуть раз сто!! Пусть даже у поросят проходили только критические удары, но всё равно, было очень нервно!

А еще у нас начала подходить к концу мана, несмотря на саякину «ауру радости»!

— Мач!! — взвыла подпрыгнувшая метра на три гномка, цепляясь руками за бедра ползущей по потолку суккубы во имя спасения от агрессивной свинины, — Лечи!!

— Недостаточно маны! — пробулькал захлебывающийся зельем маны я, — Сейчас!

По мне колотили в пару десятков грабель, но урона, в отличие от девчонок, я получал совсем мало.

— Мы так помрём! — выдала неутешительный прогноз рыжая, не обращая внимания на возмущенные крики суккубы, которой натянутые весом гномки ремешки делали нечто интересное, — Надо что-то придумать!

— Не надо ничего придумывать! — донеслось рюукино из крутящегося вихря, разметывающего поросят по окрестностям, — И так хорошо!

— Заткнись! Заткнись! — тут же рассвирепела раскачивающаяся как мартышка Тами, вызывающая своими телодвижениями странные подёргивания и оханья суккубы, — Мач!! Посмотри на Матильду!

Восстановленную ману я использовал для лечения висящих и охающих, а остатки влил в «пламя страсти», поджарив пару сотен пищащих тушек. Это дало возможность оглядеться по сторонам. Дела были труба, совсем труба.