Справедливость

- А вы думаете, они действительно всё бабло, что им выделяют на негласный аппарат, на него и тратят? – удивляется в ответ Рома. – Да щ-щас!.. Нет, я ничего не скажу об армии, или о Сырбаре, может, особые отделы и работают как надо. Как и Сырбар... Но тут, в городе, в реальности так: их бумажные отчёты с реалом ничего общего не имеют. Что они там в отчётах лепят, я не в курсе; но при сборе каких-либо данных по теме, они в первую очередь опираются вообще на наш аппарат. Соответственно, по всем резонансным делам, к которым их припрягают, они во первых строках нарисовываются у нас. И начинают через нас трясти наш аппарат. А мы, по характеру задаваемых вопросов и исследуемых проблем, видим, что у них болит. Ну, в случае «гашения на взлёте», поверьте: в полиции было бы видно… - Рома не хочет углубляться в какие-то свои личные рабочие детали, потому заходит с другой стороны. – Вы просто из другой среды. У них (

Рома явно имеет ввиду Ермека) очень оторванная от реальности работа. Девяносто процентов вообще ненужная ни стране, ни народу… так, привилегированные бездельники с большими окладами… Вся эта контрразведка и прочие оторванные от реальности направления, - повторяется Рома, - да кому оно надо?!. Понимаете, массовый протест же не спрячешь. И его не надо «вскрывать» такими инструментами. Тем более, у нас в МВД кое-какие каналы оповещения настроены на предупреждение этого всего… В общем, если бы общество реально хотело быкануть на Систему, даже я бы об этом на своём месте знал, - уверенно заканчивает Рома. – Мы с этим самым обществом как раз намного чаще некоторых общаемся, именно что «на земле», а не в «эмпиреях»…

- И какой вывод на основании этого? – возвращаю Рому к теме беседы, от которой он унёсся куда-то вдаль, явно прокрутив в голове какие-то каскады реальных событий, имевших место лично с ним.

- Получается, мы становимся частью Системы до того, как попадаем в неё, - уверенно делает вывод Рома. – По здравому размышлению, ведь действительно, неправедное не может нравиться бо

льшей часть здорового общества. А наше общество, получается, как будто больно.

- Ты даже не представляешь, насколько, - нейтрально киваю. – Продолжай.

- Правила Системы, говоря вашим языком, это правила Закона. Он противоречит правилам Бога и людей. Ну, вы же говорили – «чист перед Богом, людьми и Законом»?..

- Да, я помню, что говорил. Развивайся дальше.

- Ну получается, что у нас должен быть внутренний конфликт. У всех нас, из которых состоит Система. Типа идти против самого себя всё время, когда закон вступает в противоречие с двумя другими областями, - размышляет вслух Рома. – На внутренние конфликты лично я в жизни насмотрелся, был опыт. Вот ими и не пахнет. Получается, что? – Рома рефлекторно достаёт сигарету, оглядывается назад, засовывает её обратно в пачку и продолжает. – Получается, мы правила Системы считаем более важными, что собственные правила. Ну, с учётом того, что мы люди. Вот тут я не понимаю дальше… как такое может быть. Но меня этому никто и не обучал. – Итожит Рома, задумчиво глядя в окно на проплывающие мимо горные пейзажи.

- Рабство, - доносится сзади в исполнении Азамата.

Который, оказывается, успевал слушать и нас.

- Личные интересы индивидууму могут быть менее важны, чем интересы общества. – Продолжает Азамат с заднего сиденья. - Если таких индивидуумов много, они образуют социум. Вот когда интересы индивидуума совпадают с интересами большинства, по идее, они и могут начать доминировать. Не на уровне личности – на уровне социума.

- И откуда ты такой умный, - недовольно бормочет Рома, - в армии за тобой таких рассуждений не водилось!

- Вы просто со мной не разговаривали, - пожимает плечами Азамат. – В армии на эти темы. А думал я о них всегда.

- Ну и как тогда получается, что весь этот твой социум против? Большинство, как ты говоришь? А правила всё равно не для людей, а для Системы? – сварливо отвечает Рома.

- Рабы не имеют собственных правил. Живут по импортированным Хозяином. Снаружи. – Безэмоционально отвечает Азамат. – Я, кстати, это всегда понимал. Просто обсудить не с кем было. Ну, в тех кругах, где я вращаюсь… Только вот я не понимаю, как это может быть. Как можно миллионы свободных людей заставить делать три вещи.

- Какие вещи? – вскидывается Рома, которому конкретика явно интереснее, чем анализ абстрактных и отвлечённых понятий.

- Первое, отказываемся, как бараны, от своего мнения, - отвечает с заднего сиденья Азамат. – Второе. Нас много, мы же общество! Но и в обществе мы тоже от нашего мнения отказываемся. Как бараны. И третье: как мы, являясь обществом, не соберёмся и не выработаем новые правила, которые всех нас будут устраивать?