Спрячь Ищи Найди Продай

Тем временем Георг Кессель и его спутница успели незаметно для оперативников, взявших дом боксера в кольцо, доползти до противоположной стороны соседского коттеджа (по невообразимо удачному стечению обстоятельств соседи в эти дни были на отдыхе заграницей) и снова остановились, чтобы разузнать обстановку и немного передохнуть.

— Сейчас нам придется перелезть через решетку. Я тебе помогу. Надо будет очень быстро это сделать. Справишься? — прошептал Георг, осматривая пустую улицу за забором.

— Я сделаю все, чтобы отсюда убраться, — ответила усталым голосом Лиза, поправляю шарф на лице.

Кессель подождал еще пару минут, которые, казалось, превратились в долгие часы, затем присел на корточки и, убедившись, что полицейским ничего не видно, подкрался к забору и быстро перекинулся через решетку. Лиза пошла сразу за ним, передала ему свой рюкзак и тоже, хотя и не так ловко, перевалилась за ограждение и очутилась на тротуаре.

— Сейчас спокойно переходим на другой тротуар, а как зайдем в переулок, придется немного побежать, — полушепотом сказал бывший боксер, ускоренным шагом ступая по пешеходному переходу.

Беглецы, не оборачиваясь, дошли до противоположного тротуара, свернули в ближайший переулок и скрылись в сумраке. Никто не стал их догонять.

— Нам сейчас надо дойти до Университета, там нас заберет машина, — оглядываясь назад, сказал Кессель, — у тебя деньги на карточке есть, ты ее не забыла?

— Нет, не забыла, она у меня в сумочке. У меня есть немного денег, — задыхаясь от быстрой ходьбы, переходившей в бег, ответила молодая женщина и сняла с лица шарф.

— Я тебе сейчас подкину еще пару тысяч наличных. Слушай, что будем делать дальше: я тебя довезу до вокзала, и ты сядешь на поезд в Грейден. В Грейдене тебя встретит мой приятель. Его зовут «Муки», Михаэль. Поживешь пока пару дней у него, а я тебе потом позвоню и объясню, что делать дальше. Никому не звони, даже своему Марио, поняла? Надо временно залечь на дно. Мне тоже не звони, я сам с тобой свяжусь, когда будет нужда. Ты вообще отключи все свои мобильники. Полицейские, наверное, и тебя захотят допросить… не, наверное, а точно. Помни, что эту ночь ты провела где угодно, только не у меня дома. Придумай какой-нибудь достоверный вариант.

— И сколько же мы будем скрываться, Георг?

— Сколько надо, столько и будем прятаться. А что же ты думала? Что все всегда будет в шоколаде? Нет, так не бывает. Надо иногда и попотеть. Я, например, всю свою сознательную жизнь бегаю от кого-то. Ну, и что? Все равно ведь убегаю. И в этот раз я у ментов под самым носом ускользнул. Будь настоящим игроком, Лиза, играй до конца, играй ва-банк, иначе ты никогда не почувствуешь сладость настоящей победы! Не беспокойся ты, успеешь еще увидеться со своим Марио. Просто надо будет на время испариться, а потом все пойдет по-старому.

— Нет, Георг, я хочу, чтобы все пошло не по-старому, а уже совсем по-новому.

32

Двенадцатое октября. Около половины первого дня

Марио Вегерс, одетый в рабочую красную футболку, сидел на кухне пиццерии, у металлического шкафчика с посудой в самом дальнем углу, и, наблюдая за поваром по имени Рони, чей круглый торс то и дело мелькал перед его глазами, жевал большой кусок свежей запашистой пиццы с сыром.

Разносчик пиццы, лениво, без особого интереса, поглядывал на экран телевизора под потолком, на котором в этот момент шел обеденный выпуск новостей. Вдруг его лицо сделалось необычайно серьезным, брови сдвинулись, и он замер с куском пиццы во рту — на экране появился двухэтажный частный дом с белыми стенами и черепичной крышей, который показался Марио подозрительно знакомым. Увидев фотографию Георга Кесселя, последовавшую за изображением особняка, Вегерс соскочил с барного стула и потянулся за пультом дистанционного управления, поглядывая украдкой на потного Рони, который был занят приготовлением пищи и не обращал внимания на своего коллегу.