Спрятанная

- И врать-то ты не умеешь, - он усмехнулся в густую бороду. – Ну, иди, поцелуй мужа. Я по тебе соскучился, хоть ты и тварь неблагодарная….

- Ты пьян…

- Что с того?

Он улыбался хищно, в предвкушении, будто перед ним лань, в бок которой вот-вот будет пущена стрела.

- Ну, что даже оправдываться не будешь?

Воздух стал колючим, как на морозе, и царапал горло.

- О чем ты?

- О том, что ты, поганая шлюха, пока меня нет, с другим трахаешься! – слюна брызнула из его рта, щеки побагровели. – Думала, я не узнаю!?

Мэлис застыла, не в силах шелохнуться, кровь отхлынула от лица. Она никогда, даже в мыслях не изменяла ему. Чтобы пожелать добровольно лечь в постель с мужчиной?

Нет. Нет. Нет.

- Качаешь головой? Да об этом на каждом углу шепчутся, за моей спиной смеются! А я думал, что ты другая… - он наступал, склонив голову, как бык. – Ты была такая скромная… такая… чистая. Лживая шлюха!

- Это неправда… - сердце колотилось так сильно, что она не слышала собственного голоса.

- Неправда? – Коннор ринулся вперед, стиснул ее плечи и тряхнул так, что клацнули зубы. – Неправда, говоришь!? Значит, я лгу?!

От ужаса плыло перед глазами. Коннор пьян и не понимает, что творит… А может, слишком хорошо понимает, он убьет ее в приступе ревности, как предыдущую жену, а потом найдет другую. Он обманутый муж, а они – изменщицы, которые никому ничего уже не смогут рассказать.

- С кем?

- Что?

- С кем, спрашиваю, ты мне изменяла?

- У меня никогда не было другого мужчины! – она закричала прямо ему в лицо, Челюсти сводило от сдерживаемых рыданий. – Я требую суда! Слышишь, я имею право на суд!

- Имеешь право? – его бешенные глаза блестели. – Сейчас я покажу тебе, на что ты имеешь право!

И сжав точно тисками руку, поволок ее вон из спальни.

Глава 5. Мэлис

Ужас был липким, как комья влажной земли. В глазах потемнело и сдавило грудь – не вздохнуть. Не будет Мэлис никакого суда, Коннор убьёт ее, закопает заживо на заднем дворе – вот и вся справедливость. И никто за нее не заступится, никто не отомстит потом. Мэлис одна и всегда была одна.

Он выволок ее во двор, утопленный в ранних сумерках, как была в одной ночной сорочке, простоволосую. Разжал руку, и Мэлис упала – ноги не держали. Коннор свистнул, созывая своих людей:

- Слушайте все! – обвел взглядом вышедших на зов охранников-головорезов и пошатывающихся от излишних возлияний гостей. – Эта шлюха, которую я звал своей женой, требует справедливого суда.

На нее смотрели, пожирали глазами. Насмешка, ожидание новой забавы, холодное безразличие – все было в этих взглядах.

- Шлюха, что за спиной мужа водила на супружеское ложе мужчин! Развратница с лицом монашки… - барон сплюнул под ноги. – Я мог бы зарубить ее на месте, но я справедлив. И призываю вас всех в свидетели – я устрою этой женщине суд, как делали в старину наши деды. - Покрасневшие глаза устремились на Мэлис, и она сжалась, ожидая удара. - Беги! Я даю тебе шанс доказать свою правоту. Если слухи ложны, если ты была верной женой, то духи или божественная пара, в кого там ты веришь, спасут тебя. Высшая справедливость, Мэлис.

Она ошарашенно смотрела на мужа, на собравшихся вокруг мужчин, смазавшихся в единое масляное пятно, и никак не могла понять смысла его слов.

- Мы устроим охоту, - Коннор раскинул руки. – Еще одну охоту. Спустим собак и загоним дичь. Если, конечно, духи позволят нам, - злая усмешка изломала губы.

- Коннор, это… неправильно.

Кто это сказал? Голос отдалено знакомый. Один из знакомцев мужа.

- Она. Трахалась. С. Другим. За. Моей. Спиной. Она опозорила мое имя.

- А если это навет?

- Думаешь, я слепец и не видел, как она смотрит на мужчин, пожирает их своими бессовестными глазами!? Как только и ждет, когда меня не будет дома? Или ты купился на ее личико, Кольм? Невинна, да? О, я тоже долго не хотел верить.

- И все же…

- Не хочешь – не участвуй! – по-звериному прорычал ее муж. – А ты! – он склонился над Мэлис. – Беги! Твое время истекает. Беги!!!

И она бросилась прочь, путаясь в длинной сорочке. В спину летели смех и улюлюканье. Мужниным головорезам будет веселье. Новое издевательство, теперь уже последнее. Никакие духи не спасут ее! Но все-таки Мэлис бежала, животный ужас, охвативший ее, гнал вперед. Дорога к городу вела через лес – в нем она и сгинет.

Мэлис не знала, сколько времени прошло, когда вдали ей померещился собачий лай. Сердце ухнуло в пятки. За колючими кустами по правую руку полузаросшая тропинка.  Мэлис свернула на нее, будто что-то толкнуло в спину.

Ветки хлещут по телу, оставляя на коже ссадины, цепляют тонкую ткань сороки, та трещит и рвется – кремовые лохмотья, бывшие шелком и кружевом. Босые ноги сбиты в кровь, а в груди жжет – не вздохнуть.

Сколько она пробежала? И где сейчас?

Вокруг незнакомый лес. Деревья так кучны, что не видно неба. Тропинка тонет в буреломе, теряясь. Голоса птиц заполошны и снова чудится лай. Уже ближе.

Мэлис накрутила на руку подол, чтобы не мешался, и ринулась в заросли, куда вела тропинка. Снова бег.

Вперед. Вперед. Вперед.