Спрятанная

Резкая боль обожгла щеку, и он открыл глаза. За краткий миг он смог видеть склонившегося над ним мужчину, тот смутно ему кого-то напоминал. В темных волосах дрожат черные перышки, и именно они – даже не разноцветные пугающие глаза – притягивают взгляд.

За его плечами застыли девушки. Обе знакомы Ворону. Он почти вспомнил их имена… почти вспомнил….

…Веки смыкаются и он летит вниз, в темноту. Голоса остаются там, наверху. Они встревожены, испуганны даже.

- Ян, ну сделай же что-нибудь…

- Он же умирает…

- Ворон!..

Ворон… Трепещут на ветру иссиня-черные перья, ловят ветер крылья – по нему так легко скользить, надо только приноровиться. Тебе ведь вовсе не обязательно падать вниз, если ты птица. И небо переворачивается, ловит его в объятья. Далеко внизу раскинулись темные воды, поддернутые пеленой тумана. Если бы Ворон не вспомнил, что он птица, то упал бы прямо в них.

Берегов нет, только вода от края до края. А из нее кто-то смотрит на него и в плеске волн слышатся голоса… Человеческое ухо не смогло бы уловить их, но он может. Теперь может….

А если опуститься ниже, то можно рассмотреть лицо той, что смотрит на него. У нее серые глаза и до боли знакомая улыбка. Русые кудри напитала вода, и Ворон тянет руку, чтобы вновь ощутить пальцами их мягкость.

Рот женщины открывается и зовет его по имени. Так называла его только она, а когда мать ушла, он придумал себе другое. Он придумал себя. Другого. Того, кто не привязывается, не любит, не нуждается… Того, кто свободен и одинок.

- Ворон… - шепот в самое ухо. – Ворон, возвращайся, пожалуйста…

Обернулся – никого.

- Возвращайся…

Он помнил ту, что звала его – светлые волосы и ярко-синие глаза, запах цветов на нежной коже и гордая осанка, как у королевы. Он должен был отдать ее, расстаться навсегда, но не смог….

Ворон отпрянул, взмыл в воздух, рассекая крыльями тягучее плотное марево. Прочь от мертвых вод. Все выше и выше, туда, где, словно два разноцветных глаза, горят колдовские луны…

Ворон с трудом приподнял веки. Над головой завис каменный потолок, расцвеченный рыжими бликами, и кусочек ночного неба. Знакомый шум прибоя и треск костра, запах соли, водорослей и дыма. Тепло руки на своем запястье.

Он дернулся – на секунду показалось, что он все еще птица. Всего лишь птица. Нет, тело, ноги, руки – все его. Слабые, тяжелые, но его.

- Ворон! Ты очнулся.

Исса. Серебряные нити волос падают ему на лицо. Щекотно.

Он должен ей что-то сказать. Что-то важное.

- Тебя не должно тут быть… - не это, другое. Но оно уже ускользает, тает дымкой.

- Я вернулась за тобой.

- Зачем? Не стоило… - он попытался приподняться. Получилось.

Так и есть – он все в том же гроте. Над крошечным костерком вздымается пламя – настоящий огонь так не горит. И такого цвета не бывает. Колдовство? А вот и колдун – Ян сидел у противоположной стены, смежив веки. Прижавшись к его плечу, замерла Мэлис и только свет отражается в ее открытых глазах. Она улыбнулась Ворону, но ничего не сказала.

- Он спит, - поймала его взгляд Исса. – Ян выбился из сил, пока пытался вернуть тебя.

- Я умер?

- Почти. Ян сказал, что мертвых возвращать нельзя. Но он успел… мы успели.

- Спасибо…

- Скажешь ему утром.

- Нет, - Ворон мотнул головой. Напрасно, его тут же замутило. Что же как не вовремя-то! – Не ему – тебе спасибо. Мне привиделось, что я птица и лечу над темным океаном, у которого нет конца. Я видел женщину… видел свою мать. Она звала меня к себе и я… я почти поддался. Но твой голос оказался сильней.

- Мой голос?

- Ты звала меня и я услышал. Ведь звала?

Исса молча кивнула, не отводя взгляда.

- Видение значит, что твоя мать умерла?

- Для меня она умерла уже давно. Это не важно, - он соврал, как всегда. Науку врать себе он освоил в совершенстве.

Исса не поверила, но и говорить ничего не стала. И Ворон был благодарен ей за это. И за это тоже.

- Я боялась, что… я очень испугалась за тебя. Испугалась, что ты…

- Почему?

Исса не ответила, просто опустила голов ему на грудь, обвив плечо рукой.

- Ты должен поспать. Теперь – можно.

Он обязательно поспит, только сначала коснется ее волос, вдохнет их запах. Ворон разжал стиснутую ладонь – на ней лежало иссиня-черное перо.

Глава 14. Мэлис и Ян

Мэлис

Была уверена, что он услышала ее шаги издали, но не повернулся даже когда она села рядом, на едва прогретый утренним солнцем камень. По морской глади скользили отражения облаков, из приземистой трубы прямо в небо тянулся тонкий пепельный дымок, сновали у своих домишек люди, казавшиеся отсюда не больше насекомых.

- Как ты? – глупый вопрос, но Мэлис не знает с чего начать.

Ян дернул плечом, а может только показалось.

- Из-за меня ты едва не погибла…

- В этом не было твоей вины.

- Если бы ты не поплыла со мной на остров, то ничего бы этого не случилось… Я отвечаю за тебя… и не должен был бросать одну…

- Ты и не бросал.

Ее пальцы мягко скользят по темным встрепанным волосам, перебирают пряди. Если бы Мэлис умела забирать боль, то забрала бы ее всю, без остатка.

- Я думал, что смогу дать тебе больше, чем твой муж, что буду лучше него.

- Ты лучше него… лучше всех людей, что я встречала.