Спроси пустыню… Грибное лето в Вязьме

— На копировальной японской технике можно шлепать и доллары с рублями.

— А баллончик такой? — Фидинеев вынул из стола желтый баллончик, добытый отцом убитого.

— Так вы все же ухватили след?! — удивился Шарапов. — Именно этот…

В итоге проделанных манипуляций в кабине рядом с Добромиром Рачевым оказался «охранник» Марафон, вооруженный пистолетом. В сопровождении красных «Жигулей» они спокойно прошли Беларусь, вместе пообедали в кафе, прониклись друг к другу полным доверием, затем без всяких помех и очень быстро проскочили смоленский «тамбур». Отсюда «Жигули» ушли вперед, чтобы подготовить главную часть операции — перегрузить в условленном месте содержимое фуры на грузовики и… Здесь Шарапов отказался что-либо сообщить. Именно перед Вязьмой Марафон должен был баллончиком вырубить водителя, затем, отъехав в сторонку, пристрелить…

— Что вы собирались делать с Марафоном? — спросил Фидинеев.

— Мы следов не оставляем, — туманно проговорил Шарапов.

Майор покачал укоризненно головой и машинально произнес некогда расхожую фразу:

— Так не поступают советские люди…

— Так поступают нынешние люди, — парировал Шарапов. — Но этот козел обвел нас вокруг пальца. Ничего, встретимся в зоне, а зона у нас теперь одна — российская.

Шарапов подробно описал приметы Марафона и на этом умолк. Здесь уместно сказать — навсегда! За прошлые преступления (те, что удалось выявить) ему дали по полной катушке — пятнадцать лет. Потом по новым открывшимся обстоятельствам Шарапову назначат доследование и по совокупности преступлений приговорят к исключительной мере наказания.

Оставалось найти Марафона, то бишь Воеводина Кирилла Дмитриевича.

Было ясно, что Шарапов от отца Марафона добивался хоть каких-то сведений о местонахождении его сына. Московский сыщик капитан Шелегеда без особого труда обнаружил в архивах уголовное дело на этого человека: 1955 года рождения, образование среднее, последнее место работы — водитель грузовой машины автобазы МВД СССР. В нем значилось, что в 1980 году он при содействии своего дружка Кухарчука убил двух мужчин. В первом случае мотивы убийства оказались не до конца ясны, во втором — пытался завладеть машиной. Спустя два года Кухарчук якобы явился с повинной: суд приговорил Воеводина к расстрелу, Кухарчука — к 15 годам лишения свободы. Но благодаря неутомимым ходатайствам отца-фронтовика Марафону смертную казнь заменили 15 годами. Отбыв половину срока, Воеводин вышел на поселение и вскоре совершил побег. Далее — история с болгарским водителем.

Среди долагерного окружения Воеводина в поле зрения Шелегеды попала некая Лидия Канатчикова, которую Марафон перехватил у Кухарчука. Вскоре после суда она срочно обменяла свою московскую квартиру на квартиру в Вязьме.

Шелегеда тут же связался с майором Фидинеевым.

Лидия Канатчикова

Грибное лето в Вязьме началось как-то неожиданно и бурно. И сразу с благородных — белых, подберезовиков, подосиновиков. На чернушки уж никто и не смотрел, а такая мелкота, как сыроежки, буквально облепила своими розовыми с просинью шляпками парки и скверы города — вплоть до обочин центральных улиц. Потом обвально пошли опята, в поисках жизненного пространства они лезли почти до самых верхушек старых деревьев — впору надевать на ноги «кошки». Возле магазинов, что напротив площади Ефремова, нельзя было пройти, чтобы ненароком не задеть многочисленные ведра с коричневыми ноздреватыми шляпками грибов.

Деревенские жители грибной урожай вываливали на продажу вдоль всей автодороги Москва — Минск. Так что Вяземскими грибками лакомились и в странах Балтии, Москве, возможно, где-нибудь в Польше или Германии. А возле коровьих ферм хватало и шампиньонов, но это — для гурманов. Проезжающие французы искали именно этот гриб.

Майор Фидинеев от всей этой грибной вакханалии просто шалел, считал дни до отпуска и лишь иногда выкраивал пару предрассветных часов, чтобы смотаться на своем «Запорожце» в ближайший лес.

А тут на голову свалилась Лида Канатчикова. Ее адрес майор без труда нашел, она жила в микрорайоне по улице Полины Осипенко. За Канатчиковой установили круглосуточное наблюдение, что не так просто осуществить в условиях Вязьмы. Кое-кто настаивал на засаде, но это представлялось Фидинееву бессмысленной тратой времени — Марафон мог после угона фуры вообще никогда больше не появиться у своей любовницы. Как ни крути, а предстояло выходить на прямой контакт. Из машины майор не один раз наблюдал за этой внешне привлекательной, модно одетой женщиной. Что-то в ней угадывалось неместное — какой-то еле уловимый московский шарм. Она была коренной москвичкой, выросла в интеллигентной семье, только остается догадываться, какой злой рок свел ее с Кухарчуком, а потом с Воеводиным-Марафоном. Впрочем, и это удалось выяснить: с Кухарчуком она училась в одной школе.